Больше трёх лет не видел…
Она стоит прямо передо мной в белоснежном воздушном платье. Хрупкие плечи оголены, а изящная шея манит, словно магнит. Длинные пушистые ресницы подрагивают от волнения ровно с того момента, как бездонный лживый взгляд налетел в толпе на моё лицо.
Не ожидала, Элин?!
Отвернувшись, хватаю с серебряного подноса стакан с апельсиновым соком. Хорошо, что решил приехать на машине.
Принятый алкоголь, плюс Элина Рихтер?!
Да хрена с два. Это пройденный этап.
Сегодня день рождения Насти, супруги моего ближайшего друга. Андрей так настырно уламывал меня явиться, что я не сдержался. Три года сторонился таких мероприятий, дабы не столкнуться с ней.
Даже случайно.
Боялся, что сделаю с ней что-нибудь!
Изображаю вид, что мне весьма интересен вопрос государственных инвестиций, что подробно обсуждает со мной Настин отец. Бесполезно пытаюсь ухватить суть и незаметно держу под наблюдением Рихтер. Она будто круглее стала, женственнее. Вместо мальчишеской угловатой фигуры, которая и без того, на удивление всегда меня вставляла, нарисовались приятные округлости в нужных местах. Волосы гораздо длиннее, на ощупь они шелковые, а пахнут луговыми цветами.
Мы познакомились, когда ей было семнадцать.
Отец Элины, генерал Юрий Всеволодович Рихтер, давний знакомый, решил пристроить дочь на лето в мой спортивный клуб. Девочка хотела трудиться. Похвальное желание для богатой мажорки. Место администратора было вакантно, и я незамедлительно согласился, чтобы не отказывать уважаемому мной человеку.
Первый раз, когда увидел её, подумал – ничего особенного. Тоненькие ноги от ушей, плоская как доска, лицо ребяческое, не испорченное косметикой и филлерами, как я привык.
Продемонстрировал рабочее место и забыл на время.
Сейчас от той неиспорченной девчонки мало что осталось.
Подхватываю ещё один стакан с соком, расстёгиваю пуговицу на пиджаке. Элина словно спиной чувствует моё приближение, напрягается.
– Привет, подруга!
В нос пробивается нежный сладковатый аромат её духов. Пиздец. Давным-давно забытый!
– Здравствуй, Руслан, – безучастно мажет по мне взглядом и снова отворачивается.
Приём не очень тёплый, но мне похрен.
– Как жизнь? – спрашиваю, шаря глазами по узкому лицу. Вздёрнутый носик, щёчки чуть розоватые, губы точно стали пухлее. Волосы эти мягкие, от жажды потрогать свободная рука стискивается в кулак. Прячу её в карман, от греха подальше.
