Погляди, башмачки раскалились уже докрасна —
Потанцуем!
Погляди, смотрит в окна седая луна —
Потанцуем!
Она бежала по лесу, не помня себя от первобытного животного страха.
Собаки были уже так близко, что она чувствовала их жаркое дыхание. Они не лаяли, как делали бы обычные псы, преследующие дичь. Напротив, погоня происходила в полном безмолвии, прошитом электрическими разрядами ужаса. И только подернутая плотным полотном мрака любопытная луна, высунувшая из-за туч краешек серебряного рожка, наблюдала за происходящим.
Сил почти не осталось, но она бежала. Где-то впереди должно быть безопасное место. Нужно достичь его – и она спасется…
Она не помнила, что это за место, почему нужно стремиться туда и как долго вообще идет эта страшная погоня. Кажется, их сумасшедший забег продолжается уже не первое столетие. Сухое горло болит, ветер безжалостно обжигает его своим касанием, сознание мутится, а она все бежит и бежит, едва ли ощущая под ногами землю, не понимая уже, по земле или по небу.
Но вот один из псов обходит ее слева. Она видит его красные глаза и оскаленную в беззвучном рычании пасть с большими желтоватыми клыками. Он двигается быстро и ловко, словно идеальная машина убийства, как будто длительная погоня ничуть его не утомила.
На миг – всего лишь на один невероятно долгий, мучительный миг – ей хочется сдаться и, закрыв глаза, опуститься на траву, позволяя врагам делать с собой все что угодно. Не чувствовать, не ощущать, не слышать и, главное, прекратить этот бесконечный марафон. Но все же жажда жизни берет свое, и, когда пес прыгает, метя в незащищенную шею, ей удается извернуться и ударить его задними ногами. Пес с визгом отлетает куда-то в кусты.
Вот только продлить торжество невозможно. Мгновенная заминка едва не становится для нее роковой, собаки пытаются взять в кольцо, и ей приходится приложить запредельные усилия, чтобы снова немного оторваться от преследователей.
Если бы только немного отдохнуть, хотя бы минуту!
Если бы только вдохнуть полной грудью, а еще лучше – погрузиться в прозрачную прохладную воду, звенящую, словно хрусталь, и жадно пить, позволяя животворной влаге омыть твое тело, унести прочь всю усталость и боль.
Если бы только на минуту остановиться!
Но она бежит и бежит, и ужасные собаки несутся за ней, настороженно прижимая к голове неправдоподобно алые чуткие уши…
