Дождливым утром понедельника приграничный городок активно бомбили. Прилетело что-то реактивное, громкое, типа градов. Народ ещё не сильно привык и плохо разбирался в подобных тонкостях и по этой же причине испытывал сильный страх от всего происходящего.
Игорь Валерьевич встретил эти события в автобусе, по дороге на работу. Где-то на полпути от СНТ «Металлург» до города. После выходных в голове было мутно, во рту стоял вкус рассола, а тщательно сбривающее по утрам щетину лезвие неожиданно пропустило маленький островок чёрных колючек, который Игорь Валерьевич случайно нащупал и не мог перестать о нём думать, впрочем, первый взрыв избавил его от подобного рода беспокойств.
Час был ранний и компания в жёлтом, шелудивом автобусе подобралась соответствующая, разношёрстная, но в основном мужская. Развороченный взрывом асфальт препятствовал продвижению вперёд, и водитель пытался решить, стоит ли пробовать разворачиваться на узкой дороге в условиях плохой видимости. Ситуация становилась опасной, дождь лил сильно и люди, не смотря на близкие взрывы, не спешили выходить на улицу.
Бабахнуло где-то совсем рядом. В ушах зазвенело, мужики, матерясь, начали выпрыгивать под дождь. В придорожной посадке упало дерево, шальной осколок разбил заднее стекло автобуса.
– Да ну нах мужики я к водокачке, автобус дальше не пойдёт. – Сказал длинный и тощий парень в лёгкой чёрной куртке надетой поверх белой футболки и в чёрной вязаной шапки, плохо закрывающей уши и вьющиеся из-под неё русые патлы. – Там подвалы глубокие. – Он указал рукой на стоящую в пятидесяти метрах заброшенную насосную станцию.
– А он дело говорит. Там и вправду безопасней, лохом надо быть здесь сейчас оставаться. Ждать нечего. – Поддержал округлый как картошка, мужчина в тонком пуховике и тёмно-синих джинсах.
После третьего удара уже не переговаривались, вся толпа, спотыкаясь, бросилась к указанному бастиону. Игорь Валерьевич не отставал, поддавшись стадному инстинкту, он бежал наравне с молодыми.
Здание давно брошенной насосной станции было разрисовано изнутри похабными сюжетами и матерной бранью на тех местах, где сохранилась штукатурка. Несмотря на отсутствие окон, внутри было сыро и пахло старым костром. Изредка между бутылок взгляд цеплялся за сброшенные контрацептивы.
«Здесь были люди». – Прочёл единственное из цензурного Игорь Валерьевич и начал спускаться вместе со всеми в тёмный бетонный подвал по лестнице, торчащей из стены железными скобами. Было скользко и противно. Но народ не жаловался, посмеиваясь, разбредались по углам, светили фонариками мобильных телефонов, вздрагивали при звуке взрывов, подбадривали друг друга и ругали власть.
