В те времена, ну, повелось уж так,
У королей в придворном штате,
Помимо слуг и всякой знати,
Был шут, какой-нибудь простак.
Быть может, карлик кособокий
Или безумный сумасброд,
Каких в стране простор широкий,
А может, попросту урод.
Не в этом суть, а чтобы тот
Смешить умел простой народ.
Так вот,
В одном из королевств забытых,
По свету коим счёта нет,
Жил-был Король на землях сытых,
Богатых всем, чем дышит свет.
Король-простак, без заморочек,
Растивший двух прелестных дочек,
Не знавший горя и забот,
Любил его простой народ.
Как полагалось, всем известно,
Чтоб королям не ведать скук,
Их развлекали повсеместно
Шуты из преданных им слуг.
И наш Король не исключенье,
Любил развеять суету,
Доверив ниву развлеченья
Слуге – придворному Шуту.
Шут был не глуп, не прокажённый,
Умом весьма не обделённый,
Красив, он не был, молод был,
Но остроумным шибко слыл.
Не балагурил, не юлил,
Не прыгал по дворцу, кривляясь,
Он просто в шутку говорил
Всё то, чего сказать боялись.
Да скажет так, что во дворце
От смеха стены сотрясались,
А у придворных на лице
Внезапно слёзы проявлялись.
Король шута любил всецело,
А тот смешил его умело.
Когда послы из дальних мест
И из соседних королевств
Тянулись в гости на побывку,
Он с неподдельною улыбкой
Шута как сына представлял,
Которого иметь мечтал,
Но, вопреки мечте своей,
Имел он только дочерей.
Король был одинок в душе,
Вдовец, как ни прискорбно очень,
Жена, почившая уже,
Родив последнюю из дочек,
Давно не вспоминалась им.
А он, всё будучи живым,
Скорбел об одинокой доле,
Хотя и был законом волен
Взять новую себе жену,
А может, даже не одну.
К тому же был не всех старей.
И, при желании однозначном,
Вполне бы мог в ударе брачном
Родить хоть трое сыновей.
Он мог любую из придворных,
В своих простых желаниях вздорных,
Просить руки. И с наслаждением
Отдаться жизни с вожделением.
Но наш Король не из таких,
Так, он в желаниях своих
Был сдержан, может, чересчур,
И всех своих придворных дур
Не принимал всерьёз, к тому же
Ему случайный брак не нужен,
Ему любимых дочерей
Растить до старости своей.
А сколько тех, желавших власти?
Короны, денег, вольной страсти
И почестей, короне должных,
