Семь лет, прожитых с Лялей, научили Алексея спокойно переносить приступы ее депрессии и резкую смену настроения. Он ее просто любил.
Вот и сегодня она с самого утра лежала неподвижно на диване и смотрела перед собой отчужденным взглядом. Иногда громко вздыхала и страдальчески закатывала глаза.
– Ляля! Ну что случилось? Скажи мне, пожалуйста. Может, у тебя что-то болит? – с тревогой в голосе спрашивал Алексей.
Ляля медленно переводила взгляд с потолка на него и молчала.
– Ну, виноват. Да. Обещал свозить на море еще неделю назад, но как раз хорошая шабашка подвернулась. Между прочим, для нас стараюсь, чтобы на море ни в чем себе не отказывать. Завтра поедем. Слышишь? Зав – тра.
«О чем он говорит? О каком море? – думала Ляля, – Да, я его терпеть не могу. Жара. Потные, красные люди. Повсюду громкая музыка, удушливый дым от сигарет, кислый запах пива и визжащие дети. А чтобы найти тенек нужно полдня пробегать с высунутым языком. Разве это отдых?
Есть, конечно, плюсы: Алексей рядом все двадцать четыре часа в сутки и возможность наплаваться вдоволь. Но я даже об этом думать не хочу. Не могу.
Если мы уедем, то я больше не увижу того красавчика – незнакомца, которого иногда встречаю по вечерам на Пушкинской. Боже! Какие у него глаза! Это безоблачное небо в жаркий летний день и никак иначе. Прямая спина, подтянутый живот. А широкий ремешок с набитыми заклепками. Это так сексуально.
Похоже, я ему тоже нравлюсь. Он откровенно пялится на меня, а потом долго оборачивается вслед. Но… Я всегда гуляю с Алексеем, а он с рыжей дамой, вечно болтающей по телефону. Но, если мы уедем, то я его больше не увижу. Вот как сказать об этом Алексею? Как признаться, что влюблена без памяти, по уши? Он ведь все равно не поймет, даже если захочет. Он добрый, заботливый, всепрощающий, любящий, но все же человек. А я? Я спаниель по кличке Ляля.
Лялька лежала на своем коврике и грустила. Она ждала Алексея. В последнее время он стал задерживаться после работы, приходил поздно и от него, мягко говоря, пахло котом.
Ляля знала, что у нее появился враг. Она его даже видела несколько раз. Рыжая, с маленьким приплюснутым носиком, с чуть выпученными глазами от постоянного удивления и визглявым голосом. Одним словом – пекинесиха. Звали ее Света.
