Я открыла глаза и офигела. В прямом смысле. Надо же так вмазаться головой, чтобы вот это привиделось! Последнее что я помню, как мое лицо со всей дури врезается в ламинированный пол аудитории. Я еще успела подумать: сейчас будет такой «Бум!», что люди в коридоре подпрыгнут. А может и ламинат треснет. Тут я поморщилась. К сожалению, предпоследнее я тоже отлично помнила. А лучше бы забыла, честное слово! Потому что хранить в памяти, как ты летишь с высоты двух метров, и подол юбки развивается у подбородка, вообще-то вредно для здоровья. Психического так уж точно. Это же травма на всю жизнь. Хотя, судя по тому, что я сейчас ощущаю саму голову я тоже разбила конкретно. Потому что таких глюков от обычной шишки не бывает. Пробовала, знаю.
Вокруг было сумрачно, но не мрачно. Тонкие солнечные лучи падали мне на лицо откуда-то сверху и в их тонких желтых нитях кружились легкие пылинки. Надо мной по нарисованному небу летели такие же нарисованные очень красивые птицы, чем-то напоминающие уток. Только меньше и изящнее. У дальней стены они превращались в точки у горизонта. А под ним стоял большой во всю стену стеллаж с какой-то ерундой: блестящими фигурками, мисками и прочим антиквариатом. Ну или китайской подделкой под антиквариат. Я попыталась вспомнить, где в нашем институте может быть такое вот помещение? Кабинет ректора? Глупости. У Арнольда Яковлевича только имя ненормальное. А в остальном он современный мужик. И в кабинете его я уже бывала. У него там обычно все. Ну, как и он сам, в общем-то. Конечно, ходят слухи, что наша англичанка увлекается гаданиями на таро, и яко бы предсказывает тем, кто сдал ее предмет на пятерку. И тем, кто провалился. И поэтому вся наша группа прилагает не дюжие усилия чтобы удержаться на позиции «удовлетворительно». Как педагог англичанка неплохая, а вот какая она гадалка, никто не знает. И проверять никому не хочется. Мало ли, а вдруг ее предсказания сбываются хронически. А она нашу группу на дух не переносит, так что вряд ли нагадает что-то позитивное даже отличникам. Ну, допустим мне не повезло, и меня после падения притащили в кабинет англичанки. Хотя нет. Наша аудитория на другом этаже. И два раза нет, потому что даже у этой англичанки, которая носит винтажные блузки, даже если она картишками балуется, не может в центре кабинета стоять огромная кровать! Я бы еще поняла кресло-качалку. Но кровать – это перебор! Или я чего-то не знаю о тайной жизни преподавателей нашего института!
