Проблемы начались после того, как отец Григорий публично покаялся. Да да! Просто встал на амвон в Прощённое Воскресение и выложил перед народом всю подноготную. Он увлекался церковной историей и ничего лучше не придумал, как выбрать самый древний и самый экстремальный способ покаяния – публично на амвоне. В его случае, к поговорке «горе от ума» следовало прибавить ещё – «и от честности». Эти слова сработали идеально.
И всё бы ничего, только когда он отчётливо сказал: «прелюбодеянием», в храме воцарилась гробовая, даже какая то, первобытная тишина.
Хотя, это своё «прелюбодеяние» он прятал среди привычных, допустимых и наверное, не таких страшных грехов, таких как пьянство, чревоугодие, осуждение, сребролюбие или гордость. Так делали все его прихожане, что бы за словесным потоком их недостатков, не был заметен самый главный, самый страшный для них, который они не могли, да и не хотели исправлять. И отец Григорий никого не отлучал от Причастия. Он их понимал.
Но, его понимать не захотели.
Всегда найдётся кто – то, кто настучит в епархиальное управление.
Что бы наказать священника, не обязательно отправлять его в запрет или лишать сана. Достаточно поместить бедолагу, в максимально некомфортную для него, среду. Когда епархиальный архиерей выбирал меру пресечения для отца Григория, он руководствовался именно этим правилом и отправил его на Луну, в рамках епархиальной миссионерской программы. Благо, архиерейские связи позволяли.
Поэтому, первый вопрос, который возник в голове у отца Григория, по прибытии на станцию, – а что я тут делаю? – был совершенно справедлив. Он сразу же, кожей почувствовал враждебность среды – и не зря. Завидев отца Григория, научный люд смотрел на него как на питекантропа, рабочие, как на тунеядца. Он быстро понял, что очень сильно выделяется из толпы серых (рабочих) и голубых (учёных) спецовок и перестал выходить на люди в подряснике с крестом. Очень быстро он начал замечать брезгливые взгляды, слышать обидные шутки. Он даже понимал этих людей, которые так же задавались вопросом – а что он тут делает?
Да, заботливая и наказующая десница Господня, она такая.
Начальство, скорее всего, замечало душевные терзания отца Григория по этому поводу. Они договорились с руководством епархии и определили священника рабочим в транспортный узел. Отцу Григорию выдали серую спецовку – ну вот, теперь он ни чем не отличается от остальных. Теперь для всех он, просто Григорий и этой мысли ему стало как то легче. Да и теперь он, хотя бы, не тунеядец. Как ни странно, но разговоры вокруг него поутихли, хотя неприязнь никуда не делась.
