Для глубоких морщин на лице и седых, как иней, волос, отец имел довольно крупное и, я бы даже сказал, накаченное тело. Тот ещё здоровяк. И не скажешь, что ему уже три тысячи лет.
И несмотря на то, что слухи о моей мощи доходят до самых дальних галактик, и я перебил ни одну тысячу врагов, тем не менее, отца – побаивался.
Ещё бы, ведь если он захочет, то сможет убить меня, не моргнув и глазом. Отец единственный, кому это реально под силу. Поэтому, злить его не стоит.
– Ублюдок! – громоподобно кричит отец со своего трона.
Чёрт…
– Что случилось? – спрашиваю я и уже начинаю искать пути отхода. Лучше всего будет выпрыгнуть через окно слева. Да, я полечу прямиком с высоченной горы прямо в бурлящую лаву, но это всяко лучше, чем испытывать на себе отцовский гнев.
Я ещё никогда не видел его в таком настроении. Глаза пылали кровавым огнём, желваки ходили ходуном, на шее от напряжения вырастали бугристые мышцы.
– Ты ещё смеешь спрашивать, что случилось?!
Еле сдержался, чтобы не прикрыть руками уши. Голос отца раздавался по залу и эхом отскакивал от стен с такой силой, что становилось не по себе.
– Я правда не понимаю.
– Сейчас ты всё поймёшь…
Да что это с ним сегодня? Как с цепи сорвался. В таком бешенстве отец не был уже под тысячу лет. Даже в битве с Мировым Змеем он вёл себя на порядок спокойнее.
Нашим отношениям все завидовали. Мы понимали друг друга с полуслова, отец относился ко мне, как к достойному наследнику и редко даже голос повышал. Он очень уважал меня и ценил. Я отвечал ему тем же.
Так что его теперешняя реакция мне совершенно не ясна…
Нет, я понимаю, чтобы подобным тоном он общался с моим братцем. Ибо тот действительно этого заслуживал. Завистливый, алчный, самовлюбленный, хитрый, как двенадцатихвостый лис. Они с отцом ругались чуть ли не каждый день.
Но со мной такого никогда не происходило.
– Давай спокойно поговорим, – я выставил перед собой ладони, а отец оторвался от трона и, гулко топая, начал ко мне приближаться. – Должно быть, произошла какая-то ошибка. И если ты всё мне объяснишь, я попытаюсь помочь. Хорошо?
Вот дерьмо. Лепечу, как испуганное дитя. Впрочем, а что ещё остаётся? Был бы передо мной кто-то ещё, да хоть целая армия самых опасных ублюдков во Вселенной, вёл бы себя иначе. Но отец – другое дело. Я бессилен перед его мощью и его авторитетом. Это закон мироздания.
