Белоснежные кроссовки вязнут в чернильной слякоти, осыпанной снежной пудрой.
– Сука, – резонирует Алекс в тон зловещему завыванию ветра.
Стылый холод настигает его, как только он покидает машину. Холод забирается под одежду, дерёт кожу, сковывает движения. Алекс скалится ветру и вжимается глубже в бомбер, прокладывая себе путь через густой лес в ночной темноте. Погода вторит его проклятьям – влажный снегопад быстро превращается в ливень, и месиво под ногами становится только отвратительнее.
Дорога в ад, считает Алекс, вымощена не благими намерениями, а трупами крыс, что бегут с тонущего корабля своих пороков в леса чертовой Пенсильвании. И теперь в этих лесах задача Алекса – очередную крысу найти.
Лукас Морелл – крыса со стажем. Когда за покерным столом он проигрывает всё своё и влезает в чужое, он быстро понимает, что единственный путь – лишь побег. Ему никогда не вернуть должную сумму, никогда не расплатиться с процентами и уже не слезть со счётчика, поэтому всё, что ему остаётся – леса чертовой Пенсильвании.
Леса чертовой Пенсильвании – подходящее место для того, чтобы исчезнуть.
Лукас Морелл бежит из города, забивается в какую-то вшивую нору и наверняка фантазирует о безопасности. Только он не учитывает важного: трусливый побег по законам жанра сопровождается преследованием, как будто свалить от игорной мафии – всё равно что заблокировать спам. Наивно.
Для таких случаев и нужны Алекс с Томасом. Как пару охотничьих псов их спускают с цепи на поиски, и тогда-то происходит самое интересное – тогда развязываются руки, лязгают зубы, вместе с цепью опадают всё моральные принципы. Алексу это нравится. Нравится промышлять гнусной охотой, идти по следу. Нравится выслеживать добычу – улыбаться морщинистым соседкам, пока не выловишь ту самую, что болтает без умолку и знает больше положенного. Нравится злость, что капает процентами на счётчик должника и разжигает аппетит. Не нравится только хренов лес и влажный холод.
Алекс вновь вляпывается в слякоть и матерится. За изгаженные кроссовки Мореллу достанется сполна, и платить не иначе как кровью.
Вряд ли Алекс помнит, когда становится таким злым. С первой дорожки кокаина длиной в целую вечность или с показательных требований отсыпать в миску больше банкнот – не суть. Суть в болоте, что позволила всем порокам зацвести буйством, в громких рекламных лозунгах, американской мечте и долларах, что оказалось так просто добыть, встряхнув башкой вниз пару придурков у игрового автомата. Или суть в этой стране, в самом чреве которой лежит кусачая жадность и желание оттяпать кусок побольше, не напрягаясь. Алексу нравится не напрягаться, но напрягать других.
