Ничего личного

– Кирилл, ты понятия не имеешь, о чем просишь, – говорю откровенно, устало потирая шею. – Почему не возьмешь Нику с собой?

Друг тяжело вздыхает.

– Потому что она ни за что не поедет. У нее защита диплома через две недели, – Кирилл опирается на костыль и поднимается с дивана, держа больную ногу на весу. – Я предлагал поговорить с деканом, но ты же знаешь Нику – для нее учеба на первом месте.

– А родители? – спрашиваю я, в попытке отыскать более подходящую кандидатуру для присмотра за сестрой друга.

Юлия и Владимир Гордеевы несколько лет назад переехали на пмж в Испанию, оставив бизнес на старшего сына, и в родной стране с тех пор не появлялись, но ради безопасности дочери вполне могли бы вернуться в Москву на месяц-другой.

– Не говорил им ничего, – друг недовольно поджимает губы. – Мама опять в реабилитационном центре. Не хотел распространяться, но у нее недавно был срыв – выпила бутылку виски и понеслось. Не хочется отца еще нашими с Никой проблемами напрягать.

– Может родственники? – осознаю, что цепляюсь за соломинку, но все же задаю этот вопрос.

Кирилл отрицательно качает головой.

– Дим, мне кроме тебя не на кого сестру оставить, понимаешь? – говорит он с нажимом.

– Я точно не самый лучший вариант, чтобы за ней приглядывать, – отвечаю раздраженно.

– Да тебе не нужно ничего делать! – убеждает друг. – За ней уже неделю следит бывший спецназовец. Держится на расстоянии, но свою работу знает. Отчеты от него я получаю два раза в день. Все, что от тебя требуется – время от времени узнавать, как у нее дела и не нужна ли ей помощь.

На одну долгую минуту комната погружается в тишину. Друг выжидательно смотрит на меня, очевидно, рассчитывая, что я сдамся и соглашусь. Я прикидываю в голове варианты.

– Я хочу получать копии отчетов твоего спецназовца, – решительно заявляю я, без слов признавая свое поражение. – Ника в курсе?

– Что псих, который ее похитил, вышел по УДО? – лицо друга искажается в неконтролируемом приступе ярости. – Нет.

– Она должна знать, чтобы проявлять осмотрительность, – замечаю я. – Ты это сам понимаешь.

– Понимаю, но мне так не хочется ее расстраивать.

Всепоглощающая любовь друга к младшей сестренке никогда не вызывала у меня вопросов, но сейчас для меня очевидно, что в Нике – его слабость. Он упускает из виду то, что скрывая от нее правду, он ставит под угрозу ее же безопасность.