Глава 1
– … звон колокола разбудит тебя, когда придет время…
– Кхах! – боль пробуждения вернула меня назад. Черт… Этот долбанный голос, будто живой, будто рядом со мной, над ухом болтает. Хрень… А еще – кашель этот…
Глаза с спросонья видят плохо. Яркий свет, кучи черных грязных пятен. Я… Повезло, проснулся в хабе. Тут все скитальцы и собираются. Белые стены, сухо, воздух прохладный, отфильтрованный. Эти грязные туши расселись вдоль стен. Спят. Кто-то бродит и кряхтит.
Задолбали, как спать в такой обстановке?!
В этом прекрасном месте, которое все называют «хаб», таится смысл жизни. Это небольшая комнатка, спрятанная под землей. В ней тихо, сухо и безопасно. Самое то, чтобы перевязать раны, обработать ожоги, или просто отдохнуть. Снаружи хаба небольшая полянка, расположенная в центре города… города… понятия не имею, че это за город. Плевать, там от города и нет ничего. Но не суть.
Мы тут все с одной целью. Все, чтобы доставлять грузы. Посылки, которые нам нельзя вскрывать. От хаба, до хаба. Хабов до хрена, и в каждом че-то свое. И везде эти сраные вонючие скитальцы. Суетятся, спят, гадят под себя… те, что постарше. Что место свое в городе, под городом, не заработали вовремя. Отработанный материал, а не люди. Противно смотреть. Тут ведь как: если все три тысячи заказов сделаешь, то впустят. Излечат от всех болезней. Там сухо, свежо, есть трава и простыни. И бабы. Господи! Ни разу в жизни не видел бабу! Хоть бы одну увидеть…
Я, вот, опять про баб подумал, и от главного ушел. Три тысячи посылок, три тысячи вылазок, и будет тебе мирная жизнь. И не надо будет выходить наружу. В это убогое, мерзкое, мертвое место. Самое главное, что подлечат.
– Кха! Кха! – опять из легких вылезает пакость всякая. Все никак прокашляться не выходит. Последний год только хуже…
– Сука, да заткнись ты! – какой-то ублюдок пнул по моим вытянутым вдоль пола ногам. – Дай поспать, бляха!
Вот гандон старый.
Знаю я этого урода. С самого детства его тут вижу.
Встаю, разминаюсь. И пинаю по его лысой башке, покрытой язвами. Кашляю, воздух схватить не могу, и пинаю. Еще и еще. Увалень пытается лениво прикрыться от ударов, но я будто втоптать в пол его хочу. Пинаю и пинаю. Мудак…
– Деня, мать твою! Прекрати старика бить! – лениво ползут ко мне туши-скитальцы. Ползут не потому, что старика спасти хотят, а потом, что группа уборщиков будет лишь через день. Кому охота труп волочить наверх…
