Ранним весенним утром, неподалёку от моря, на краю невысокого холма сидел и ожидал рассвета юный волшебник. Точнее, это был пока ещё ученик, но достаточно способный, чтобы позволить себе пропустить подготовку к экзамену по трансфигурации предметов и живых существ и насладиться красотой восходящего солнца над просторами водной глади.
Появление светила всегда привлекало неисправимых романтиков и влюблённые парочки. Каждое утро на песчаном пляже, на травянистых холмах и даже на ветках деревьев можно было увидеть людей, расположившихся группами или поодиночке и устремивших взгляды на горизонт. Для кого-то это была возможность признаться в своих чувствах, кто-то просто уходил от мирских проблем и забот, чтобы насладиться прекрасным зрелищем и вспомнить беззаботное детство. Но для большинства это было чем-то вроде традиции, настраивавшей на удачный день и позитивное настроение.
Вот и для Громеля, так звали молодого волшебника, встреча солнца стала уже традицией, от которой он не мог отказаться даже ради подготовки к серьёзному экзамену. В такие моменты Громель не любил большого скопления людей и потому держался обособленно. Он специально выбрал это место на травянистом холме, чтобы в полной мере и в гордом одиночестве насладиться чудным природным явлением, не отвлекаясь на перешёптывания других любителей вставать пораньше и поглазеть на приход нового дня.
Каждый раз, глядя на светлеющий горизонт, юный волшебник наблюдал, как сонное море оживает в преддверии рассвета. Как многочисленные рыбки, пробудившись ото сна, начинают стаей носиться возле самой поверхности, радостно выпрыгивая из волн и вновь ныряя вглубь с чуть слышным всплеском. Такие бесчисленные всплески создавали ощущение, что море кипит, а рыбки пытаются выскочить из этой огромной кипящей кастрюли. Бурное оживление всегда стихало почти сразу после появления на горизонте краешка светила. Но в этот раз что-то пошло не так.
Бурлящее море в мгновение успокоилось ещё до появления солнца, и его поверхность превратилась в безжизненную гладь. Казалось, не только морской мир утратил свою активность, но и само время остановилось, и даже ветер стих, словно прислушиваясь к происходящему.
