Я знавал человека, которому ничего не доставалось даром. То был бурлак. Бурлак по жизни. Он не как многие стремился к цели – легко и безоглядно. При этом ему приходилось тянуть за собой непосильную баржу, реветь и стонать от натуги и боли, но тянуть. Он что-то терял в эти минуты… Помимо кожи и кусков содранного жесткой бечевой мяса он утрачивал маленькую частичку себя. Так мы заслуживаем победу. Настоящую победу, не надуманную. В конечном итоге, каждому хоть раз в жизни выпадает разворошить душевную сокровищницу, прежде чем обогатить ее необходимыми зернами знаний. И, возможно, попытка пренебречь непреложным законом мира зачастую обходится слишком дорого.
Не в моих правилах жулить с фортуной, таков мой удел. Правильное воспитание и личные примеры родителей привили мне тягу к искренности. Еще в школе, я первым шел на покаяние к отцу после очередной хулиганской выходки,– ни разу не попытавшись воспользоваться надеждой, что скандал задохнется на корню. Иначе говоря, пронесет. Но так уж сложилось, что, вопреки золотому правилу, я не сталкивался с необходимостью жертвовать ради чего-то или кого-то, имея целью заполучить кусочек человеческого счастья.
Я помню, как она стояла возле киоска, высокая, стройная, юная, едва ли не подросток. Но таилась в ее глазах, и это я заметил уже позже, загадочная глубина, нераспознанная фатальность женщины, обреченной быть фениксом. Возможно, это проблескивал в ее зрачках дальний сполох рока, служащий предостережением людям, завязывающим с ней отношения (мне в том числе). У нее был ужасно расстроенный вид, как я обнаружил, приближаясь к киоску, где я задумал обзавестись бутылочкой пива, предвосхищая скрашенный холостяцкий вечер перед телевизором. Она держала на ладони мелочь, отчаянно пытаясь наскрести указательным пальчиком нужную сумму.
Я приблизился, и наши взгляды пересеклись. Она посмотрела на меня так, будто я ветер, который, кружась вокруг да около, с внезапной беспардонностью дунул ей в лицо. Она почти тут же опустила голову, с удесятеренным упорством сосредоточившись на мелочи, а я заметил легкую складку озабоченности между ее бровями. Я протянул деньги продавщице, поскольку для девушки, судя по ее виду, подсчеты имели пока плачевный результат.
Она опять взглянула на меня, стоило мне пролезть между ней и окошечком киоска, тем самым как бы оттеснив ее в сторонку. Я подумал, она захочет меня упрекнуть, или как-то еще обличить мое скотство, но она молчала.
