1
Я – немолодой актёр, и свою жизнь посвятил театру, музе Мельпомене. Я стал её узником. И она затмила все прелести в мире, я – её раб. Именно ей посвящаются пышные зрелища, на которые собираются люди. И здесь не обойтись без больших декораций, костюмов и цветов. Против моей Музы трудно устоять. Она начинает покорять сердца, видя слабости людей. И я слаб перед ней. Она меня пленила и завладела мной. Видать, труден путь к той вершине горы, где она живёт. Она велика и чудовищна. И я покоряюсь ей. Без неё я бы не жил, не дышал, не мыслил. Каждый мой спектакль – это своего рода ритуал, когда очищается моё сознание. Я взволнован, но я рвусь на сцену, хочу показать себя. Я полон сил, как тигр. Я – сплошное воплощение в образ и огонь. «Откуда эта энергия? – спросите вы. – Вы похожи на папуаса, когда играете на сцене». Но только не оскорбляйте меня этим. Ведь я не шаман, и не дервиш, глотающий огненные угли. Но я чувствую большое преображение вокруг, волну радости от успеха проигранной пьесы. Я чувствую это потому, что это чувствует и публика. Будто раздвинулись на небе тучи, и явилась она, моя богиня. Мне без неё тягостно. В минуты безделия я просто начинаю себя чувствовать большой ленивой обезьяной, гигантским Кинг Конгом, который украл симпатичную блондинку и играет с ней, как с куколкой. Но зов Мельпомены велик. И я слышу его. И мне хочется снова на сцену.
Я боюсь жить без игры. Это превращается в уныние, остывшая душа, похожая на испорченный картофель, угнетает меня, и мне хочется великих действий. Я ощущаю себя большим человеком, сдвигающим стены. Я готов крикнуть, позвать громким голосом, чтоб эти стены содрогались.
Но хитрая Мельпомена играет со мной сурово, невольно под её чарами происходит «коррозия чувств» – и мне хочется уже быть маленьким, как мышоночек.
«Вы под личиной, – скажете вы, – это ваша роль». Так что же в этом плохого? И в жизни порой бывает нужна личина, и мы пользуемся ею. А что же моя жизнь на сцене? Вы спросите: где же здесь личная жизнь? А я отвечаю: «Нет её, я – связанный пленник».
2
Представьте себе, я видел саму Мельпомену. Это было во сне. Меня поразили белоснежная её улыбка и крепкие зубы, которыми она прикусывала розу. Она обладала волшебным даром произносить слова, будто раскусывая ядра или крепкие зёрна. Сила её зубов равнялась сотне мельниц, молотивших зерно. И я чувствовал каждое её слово, как крепкий удар.
