***
Надрыв струны чарует мысли,
и одевает в краски чувств,
взвивает звуки в неба выси,
без звука крепко сжатых уст.
Уступы в звучных переборах
бегут на горку и с нее,
недолговечны звуков споры,
но все отлично, не гнетет.
И в бесконечность улетают
мечтания в звуках. Не спеша
к тебе с небес слетают стаи
хороших чувств. Твоя душа,
как будто вымылась в раздолье
гитарных вод и в плеске рук.
В надрывах струн была недолго,
заботы брали в новый круг.
Надрыв струны чарует мысли,
но забывается без уст.
Проходит час и это мы ли?
Мир без надрыва чист и пуст.
14 января 2001
В квартире художницы
В переплетение цвета, теней
так замысла бугриста нить,
что пряжа, словно берег синий,
в ней можно судьбы перевить.
Картины: масло, пряжа, ткани,
сатир запрятался в тиши.
Все так прекрасно, что на грани.
О, гений, буйствуй и верши!
Все сочетания – прекрасны,
есть плен из мыслей и идей.
Портрет увидишь, станет ясно,
что мысль исходит от людей.
Портрет, пейзаж и колли лежа
невольно смотрит в натюрморт.
И стулья зрителей, их скрежет.
Художник рад и даже горд!
И остается впечатление,
что много пряжи вокруг нас,
ее прямое назначение -
быть лишь картиной в тихий час.
14 января 2001
***
Жизнь висит на волоске и не в первый раз,
чувства бренные в тоске, смерть почти экстаз.
Снимок где-то на листке, как обрывок фраз.
И с компьютера на мир смотрит мой же лик,
покидаю этот мир. Инструментов блик.
И укол как выстрел. Тир. Исчезает "Миг".
И лечу, лечу, лечу в розоватый рай,
я на веки замолчу, посещая рай.
Я от боли не кричу – здесь у жизни край.
Но судьба еще добра, приоткрыв глаза,
вижу снега серебро, призрачны леса.
Надо мной белеет бра – отошла гроза.
31 января 2001
***
Летят снежинки в свете фонаря.
Кровать, пружинки гнутся как-то зря.
Больница, койка, темное окно.
Девчонка Зойка смотрит все кино.
Больные люди, сестры и врачи.
«Все живы будем. Зойка, не ворчи».
Снег за окошком, тихий вечерок.
«Мы все, как кошки, а леченье впрок?»
«Кому поможет, а кому и нет».
Но горечь гложет. И фонарный свет.
31 января 2001
***
Свет ночует в окнах коридоров
и больные спят среди огней,
замолкают просьбы и раздоры.
Ночью, что болит, еще больней.
Тихо происходит воскрешение,
безысходность движется волной.
Утро. На уколы приглашение,
и по телу пробегает зной.
Великолепна ветка хризантемы,
цвета: сирень и белая кайма,
но о болезнях слышит она темы,
