Когда-то мои дни рождения были очень весёлыми.
Ударение на «когда-то».
Судя по тому, как успело подняться солнце, время уже не самое раннее. И я слышу, как Изабель и Дэйви тихонько возятся и хихикают у меня под дверью, поджидая, когда я наконец проснусь. Они радуются моему дню рождения больше, чем я сама. А я боялась его целых 364 дня, и вот оно наступило.
Ура, ура.
Мне уже тринадцать.
– Ладно, ладно, – громко говорю я. – Можете заходить.
И полсекунды не проходит – дверь моей комнаты распахивается, и две мелкие увесистые тушки одним прыжком взлетают на мою кровать.
– С днём рождения, Джой! – поёт Изабель. – И Дэйви тоже тебя поздравляет.
Мой младший братишка не очень-то разговорчив. Ему уже четыре с половиной, и он давно должен бы начать болтать. Мама беспокоится, конечно. А я не очень. Мне вовсе не кажется, что он какой-то отсталый или что-то в этом роде. Я думаю, что он скорее просто любит держать свои мысли при себе. Наверное, у каждого есть свои секреты.
У меня так точно.
Я по-прежнему разговариваю с тобой.
Это и есть мой секрет.
– Эй, ребята, я всё ещё сплю, – объявляю я и натягиваю одеяло на голову. Но слышу, как они учащённо посапывают от предвкушения. Слышу, как по-мышиному попискивает Изабель, не в силах справиться с радостно-испуганным волнением. И даже – честное слово! – слышу, как напрягается животик Дэйви в ожидании Страшной щекотки.
И в один миг я забываю, какой сегодня день. Забываю, каким невыносимо трудным был весь этот год, когда мне приходилось через силу заставлять себя делать всё что нужно. Да, боль утихла немного, но горе ничуть не стало меньше.
Не вылезая из-под одеяла, я начинаю считать. Медленно, размеренно. Чем медленнее, тем лучше. Именно от этого у них каждый раз сдают нервишки.
– Раз. Два. Три. – Тёплые тельца дрожат от напряжения, острые коленки и локти впиваются в меня – малявки надеются удержать меня под одеялом. – Четыре. Пять… Надеюсь, сегодня никто не скажет волшебного слова, – громко предостерегаю я.