Шампанское для Светланы Аркадьевны
– Решено, пацаны: новый две тыщи девятый встречаем у меня. С Джоном перетёр – он только «за», обещал завтра ёлку притащить. Где-то валяется эсесеровская гирлянда. Девчонки салатики настругают, запекут курочку. Короче, велкам! – Дима распахнул скрипучее окно лоджии и стал раскуривать трубку с вишнёвым табаком.
– Я разжился фирмовым диском ELP, прихвачу. Он отлично дружит с ёлкой и гирляндой, – ответил Митя.
– Диск не булькает, тёзка!
– Говно вопрос, – отозвался третий на лоджии тёзка, Димка, – и «Хортицу», и шампусик, всё как надо возьмём. Вот только мы с Митей обещали предкам, что с ними за столом посидим. А потом сразу к тебе.
– Какие вы душные, – рассмеялся Дима, – значит, к вашему приезду всё сожрут гости. Прихватите тогда и хавку!
Диме двадцать девять, он всегда гладко выбрит, но носит пышные бакенбарды. Снимает квартиру в Симферополе на пару с Джоном, саксофонистом, и работает в бригаде электриков, которая шабашит по ЮБК. Митя и Димка учатся в ТНУ на пятом курсе – первый заканчивает математический, второй – физвос. По вторникам и четвергам студенты репетируют дома у Мити, их рок-группа пока безымянная: худенький волосатый Митя поёт и играет ритм, а коротко стриженный Димка – соло. Дима же пообещал записать для первого сингла партии баса и ударных, поэтому тёзки старательно копят на студию.
Дым табака летит с пятого этажа к лесопосадке, на краю которой мнётся красивая рыжая девушка с золотистым ретривером на поводке.
– Соседка снизу, – Дима помахал девушке, затянулся, и табак затрещал в его трубке, – красотка, но странная, знакомиться не хочет, даже своё имя не говорит. Правда, здоровается.
– Дима, а что это за Мате Залка, в честь которой твоя улица называется? – спросил Димка, заталкивая бычок в пустую банку из-под фасоли, – сестра милосердия, штоле?
– Мне насрать, дорогой.
– Вы уникальные черти, – возмутился Митя. – Мате Залка – это совковый убийца, венгр вроде, корефан Бела Куна. Они устроили в двадцатых Красный террор в Крыму, столько людей тогда положили. А имя у него да, мелодичное.
– Митя, ты как всегда: я у мамы умник. Мне, конечно, пох, но лучше б я не знал, что живу на улице имени какого-то кровавого козла.
Девушка с ретривером дождалась: к ней подошёл плечистый мужчина в кожаной куртке, взял за руку, и парочка скрылась в сосняке. Смеркалось, от автовокзала по Симферополю расползался туман. Мите захотелось, чтоб пошёл затяжной дождь, и тогда в квартире на Мате Залки стало бы ещё уютнее. И чтоб вот эта милая соседка вдруг пришла, но только без качка. Тогда Дима сразу достанет из дубового серванта бокалы с выщербинами и откроет, смеясь, шампанское. Митя представил позднее утро первого января, когда все ещё спят вповалку в прокуренной комнате, а он на кухне обнимает рыжую девочку в мятой рубашке оверсайз. Одна сигарета Winston на двоих, поцелуи, и в кухне столько мягкого клубящегося света, как никогда раньше.
