Презрительно взглянув на копис[1], я небрежно отбросил его в сторону. Тот гулко ударился об пол небольшого шатра. Престарелый раб Келос, прикрытый лишь тонкой набедренной повязкой, в этот момент завершал последние приготовления. Услышав стук, он удивленно обернулся и уставился на клинок. Его серые глаза, как и сверкающая лысина, смутно блестели в предрассветном сумраке. Густые седые брови напоминали ледниковые шапки гор.
«И как только ему не холодно? Это все жаркая минойская[2] кровь, не иначе!».
– Вы не возьмете с собой меч? – хрипло спросил он.
– Нет, – уверенно ответил я, поправляя бронзовый пояс.
«В утренних лучах он должен сверкать подобно лику самого Аполлона[3]».
– Но… господин… разве это безопасно? Ведь вы прибыли в Дельфы[4]…
– Да брось, – отмахнулся я. – Неужели не знаешь местного закона? – Раб промолчал, смущенно потупив взор, поэтому я продолжил. – Нельзя проливать кровь на священной земле. Это оскорбление богов. Кто мне здесь угрожает? Пифия[5]? – я злобно хохотнул.
– Боюсь я за вас, – пробормотал старик.
– Ненавижу здешний гадюшник! – злобно бросил я, не обращая внимания на его слова. – Знаешь ли ты, что однажды оракул повелела склониться перед персами?
– Нет, не знаю, господин.
– Разумеется, – хмыкнул я, – откуда тебе знать? Дельфы говорят только то, что выгодно им самим. Никакие боги свои слова в их уста не вкладывают. Я абсолютно уверен в этом. И моя, скажем так, слегка озорная авантюра лишь позволит в этом убедиться.
– Да, господин, – покорно промямлил Келос.
– Заканчивай поскорее укладку вещей, – я накинул на плечи пурпурный плащ. По утрам в горах Парнаса[6] было холодно. – Хочу убраться отсюда до полудня.
***
У входа в храм Аполлона, свод которого поддерживали белоснежные колонны из мрамора, меня встретил тощий жрец в фиолетовом хитоне. Его пытливые глаза внимательно рассматривали меня с ног до головы. От пыльных сандалий до пурпурного плаща, удерживаемого серебряным креплением на кожаном нагруднике.
– Дафидас из Пергама, – холодно представился я.
– Вам назначено? – сухо спросил жрец, выпуская изо рта едва уловимые клубки пара.
– Разумеется! А как иначе?
– На какое время?
Я скосил взор на восток. Первые лучи восходящего солнца уже окрасили небосвод в желтый цвет.
Мои уста подернула презрительная усмешка, но она тут же испарилась, когда я вновь обернулся к служителю храма Дельф:
