– Очень рад познакомиться!
– Ну, я бы на твоём месте не стала торопиться с выводами…
Неприятности начались с того, что у меня появился ребенок.
Точнее, мне его подкинули.
А может они начались с совершенно идиотского… то есть я хотела сказать мудрого королевского указа? Из-за которого я, вместе с воспитанницами, оказалась в Академии пресветлой инквизиции?
Потомственная ведьма самой темной крови!
Там, где эту темную кровь веками учили уничтожать!
Впрочем, некоторые считают, что главная неприятность как раз в том, что я родилась ведьмой.
Вы мне покажите, если кто так скажет. Схожу к нему в гости. Чаю попьем. С травками…
В ту ночь – пятую по счету, что мы с ведьмочками вели бесправное существование в большом и кошмарно-светлом замке, по ошибке названном академией – я просыпаюсь от странного чувства. Сердце колотится так, будто последний час бегала по лесу, а не спала мирно в кровати.
Прислушиваюсь.
Нас окружили? Проникли в удалённо стоящий домик, несмотря на все охранки? Может как-то поиздеваться решили? Недоросли с первого курса уже пытались устроить наглый захват. “Шутили” они так. До сих пор у целителей “смеются” с сыпью в самых неприличных местах – и не будь мы черными ведьмами, если скажем об обратном зелье!
Нет, что-то другое меня разбудило. Посторонний звук – будто мяукал кто.
Я встала с кровати, подхватила метлу, которой, если что, и без всякого колдовста огреть можно, и вышла в небольшой коридорчик. За дверями спален ведьмочек тихо: шум раздавался снизу.
Спустилась на первый этаж, пересекла гостиную и холл. Услышав новый мявк, открыла входную дверь… И озадаченно нахмурилась: там никого не было.
Я осмотрелась. За темными кустами и деревьями можно, конечно, спрятаться. Но я бы почуяла. Изучила невысокую изгородь, отделяющую наш дом от пышного сада. Фонари, которые сейчас не работали – истощились. Лозы южного винограда, оплетающие два столбика, что поддерживали навес над крыльцом. Ребенка, сидящего в корзине. Утоптанную дорожка, клум…
Стоп.
Я замерла. Даже дышать перестала. Подумала. Поплевала вокруг корзины. Взмахнула метлой.
Но ребенок, хорошо различимый в свете Луны-родительницы, никуда не делся.
Наоборот, зашевелился, снова что-то пропищал и протянул ко мне пухлые руки.
Это был странный ребенок. Не то чтобы я часто имела дело с детьми и сразу могла отличить странных от обычных, но этот был какой-то другой. Только в чем его странность мне не было понятно, как ни всматривалась
