Моему первому читателю,
редактору и
дорогому сердцу другу
Эллеоноре,
а также
прекрасному острову Реюньон
Марсель направил лодку в сторону острова. Конечно, надо было бы дождаться рассвета, и направиться туда утром, но ждать Марсель не мог. Утром начнутся поиски, и надо было быть уверенным, что сестра не сбежала, что не придумала очередной глупый план.
Два дня назад она крупно поругалась с матерью, которой совершенно не понравился её новый друг. Ну да что с того – парень и Марселю не нравился, но он благоразумно не говорил об этом сестре. Девчонка только вошла в возраст любовных приключений и терпеть не могла, когда ей начинали указывать и подсказывать, как надо жить. Марсель помнил себя в этом возрасте (благо это было не так давно) и прекрасно её понимал. Поэтому Мари довольно часто рассказывала Марселю то, что никогда не рассказывала матери, а тем более отцу – редкому гостю в своём доме. Всё время в разъездах, всегда в отъездах, а когда всё ж таки находился дома, ему было необходимо отдохнуть или работать в запертом кабинете. И старший брат стал Мари другом и мужской опорой, а если бы полез со своими советами, когда она не просит, то, возможно, сестра перестала бы быть с ним открытой. Вот только почему она его не предупредила, если, конечно, уплыла на старый заброшенный остров? Догадывалась, что Марсель попытается её отговорить? А если она не уплыла, то куда делся отцовский катер?
Отцовский катер был хорош, не то, что эта развалюха старика Поля. Он и за собой-то не сильно следил, а уж про лодку и думать, наверно, забыл. Хорошо хоть ещё не протекает, а что мотор чихает, пыхтит и работает кое-как – неважно. Главное, он помог отойти от каменистого берега, купающегося в океанской пене, а для дальнейшего путешествия есть вёсла. Спортивная подготовка Марселя, как он считал, была на высоком уровне и поэтому, пусть будет трудно, до острова он точно доберётся.
Как только он про это подумал, мотор лодки чихнул и заглох. Марсель попробовал его завести, но после нескольких пустых попыток, плюнул и бросил это неблагодарное дело. Поднял со дна лодки вёсла, вставил их в уключины и принялся грести в сторону острова.
Ночь стояла тихая, лишь океанские волны мягко постукивали по борту моторной лодки. Марселю нравилось думать о ней как о шлюпке, а себя – как когда-то в детстве, – он представил последним моряком, уцелевшем после кораблекрушения. Налёг на вёсла и, чтобы унять нервозность от ночной поездки, запел весёлую, но не слишком пристойную песенку. Так и двигался вперёд: строчка песенки – взмах вёсел, строчка песенки – вёсла на себя, строчка песенки – вёсла по воде, строчка песенки – вёсла в воду и на себя. Скрип уключин и мягкий шорох океана аккомпанировал морскому путешественнику, а публикой были луна и звёзды.
