Родители вновь ругались. На этот раз потому что я задержалась на секции по баскетболу. Именно это им было сказано. На самом же деле, я слишком долго после тренировки бродила по продуктовому, рассматривая еду. Шоколадка, слава небесам, растаять не успела от долгого прятанья под толстовкой.
Начав кричать на меня за позднее возвращения, спор быстро скатился в выяснения, кто виноват в плохом воспитании, поэтому я, никем не замеченная, тихо ушла к себе в комнату, стараясь не слушать разносящиеся по дому обвинения матери и отца в бесполезности друг друга.
Спальня встретила темнотой. Щелчок включателя. Свет на секунду ослепил. Из-под толстовки я достала припрятанную еду. Из под кровати показалась коробка. Мой тайник. Еда, которую я хочу съесть, когда похудею.
Оставалось до цели не так много. За первый месяц я с шестидесяти скинула до пятидесяти восьми. Все еще много, но теперь настрой у меня был решительный. Уже две недели я только завтракала, а все остальные приемы пищи пропускала.
Самыми сложными были первые три дня. К концу недели я почти сорвалась. Случайно, когда мама готовила любимый яблочный пирог. Из-за вкусного запаха в тот день мне даже снилась еда. Утром когда я увидела желанный аппетитный кусок на тарелке, то рука потянулась к нему без моего ведома. Но я тут же вернула себе контроль, решив, что смогу поесть все, что захочу, когда скину достаточно.
Вечером того же дня, сразу после школы, я впервые заглянула в продуктовый с целью купить чего-нибудь вкусненького на будущее. Так первым продуктом в тайнике стала карамельная милка, а пополнять коробку, скрытую от посторонних глаз под кроватью, стало ежедневным ритуалом.
Сникерс лег к остальным вкусностям. Как только буду весить пятьдесят четыре, то начну с него. Нога пихнула коробку обратно под кровать. У меня много планов на вечер. Нужно написать сочинение и позаниматься спортом.
Я вздрогнула от внезапного звона. Кажется, в соседней комнате что-то разбилось. Посуда в доме в последние несколько месяцев летала часто. Впервые это произошло, когда мать запустила тарелку в отца, после того, как он во время ужина сделал ей замечание о внешности. Сказал, что она совсем перестала следить за собой, и что ужин мог бы быть поскромнее при ее то весе. Мама на тот момент весила шестьдесят два, почти как я. Только ей было тридцать восемь, а мне пятнадцать.
