Глава 1
Слово не воробей, сказал – оглянись по сторонам
Мира Николаевна в очередной раз обошла квартиру – пыли нигде не видно, не осталось и шерсти на креслах, по ним она прошлась жёсткой щеткой. Больше пускать жильцов с животными она не станет ни за что! Ковры надо бы пропылесосить. Но паровая швабра осталась дома в Лейпциге…
Мира споткнулась одновременно и ногами, и мыслями. Ногами о порожек в ванную, здесь она спотыкалась с детства. В старом доме причудливая архитектура – потолки три семьдесят, тяжёлая лепнина с наслоенной на завитушки краской. И вот этот порог в ванную, которую установили уже в советские времена. Старая стояла прямо на кухне. Там был установлен постамент и возможность греть воду, разжигая дрова прямо под днищем. Ванную на гнутых металлических ножках Мира еще застала, но дровами её топить перестали сразу, как только в квартире появился газ. Потом для ванной и туалета выгородили отдельное помещение. Кухня уменьшилась на девять метров, но осталась на площади двадцать два метра. Дома, в Германии, всего девять. Вот здесь Мира споткнулась второй раз. Если Лейпциг дом, то где она сейчас? В данную минуту Мира находилась в своей питерской квартире на Киричной улице. Можно сказать, в фамильном жилище, – здесь родились ее мама и папа, она сама, сын и дочь. Мира последней уезжала отсюда, когда вышла замуж за Франца. Пустила квартирантов. Снимать собирались на долгий срок, и не обманули. Через 7 лет вернули жилье в целости и сохранности, с исправной бытовой техникой. Работала даже древняя посудомоечная машина «Кайсер» – подарок мужа к рождению сына. А у себя в Германии, меняла аппарат трижды. Она никогда и никому не рассказывала, что муж отыскал ее на сайте знакомств. Стыдно, как глупая девчонка выставила себя на витрину одиночек. Но Франц откликнулся уже через четыре дня. Еще неделю они переписывались. Пятидесятилетний торговец подержанными машинами, по всем параметрам Мире подходил. И по возрасту, и по жизненной философии. Они поженились через три месяца десять лет назад, и Франц, первые полтора года боролся с тем чтобы Мира называла домом их жилище в Лейпциге, а не квартиру в холодном Санкт-Петербурге. Кот Вилли появился в их семье младенцем девять лет назад, он наблюдал за воспитательным процессом и размышлял над тем что нужно считать домом. Он не жаловал сухой корм и разбрасывал его по всей кухне, потом Мира купила ему паштет из грудки индейки и блюдо мигом внесли в рацион. Вкусно. А где вкусно и тепло там и дом. Сейчас Вилли думает иначе – зрелому мужчине, даже если он пребывает в образе кота не пристало ставить еду на первое место, не о паштетах же мечтать, отлеживая бока на самом мягком в мире диване. Да все устроено так, что охотиться за едой котам теперь не надо, но для поддержания формы, можно погоняться за осами в саду или устроить засаду на Мирины ножки. Вилли влюблен в свою хозяйку даже больше чем в соседскую кошечку Веру. Вот и сейчас он трется о левую голень, и очень жалеет, что Мира ходит по дому не в шортах или легкой юбке, а в утепленном спортивном костюме. По каким-то правилам отопление в доме отключили, но у погоды свои правила и причуды. Вилли, правила российского коммунального устройства не одобрял, по его европейскому пониманию температура в помещении не должна опускаться ниже 22 градусов. Хотя этой зимой Франц постоянно понижал градусы – он экономил, и даже пытался убедить Миру не стоять по утрам под душем 10 минут, а с учетом военной обстановки, мыться в тазу местами. В тазу она потратит 20 литров теплой воды, а под душем 150. Плюс меньше энергии. Мира замотала голову полотенцем, присела к столу и кивнула в сторону окна:
