«АЛАУНИЯ» СТОЯЛА У ПРИЧАЛА, и новобранцы, под тяжестью аммуниции, медленно поднимались по трапу. Медленно и неохотно поднимались на корабль молодые канадские призывники: их отправляли в самое пекло военных дествий, за сотни тысяч миль, в Европу, в которой большинство из них никогда и не бывало.
«Разгребать чужие проблемы», – подумалось первому помощнику капитана Джеймсу Биссету. На «Алаунию» он был назначен всего две недели назад, после короткой переподготовки в военном флоте, но с капитаном Ростроном плавал давно – еще на сухогрузе «Брескии», а позднее – на ставшей знаменитой «Карпатии». Звали мистера Биссета торжественно – Джеймс Гордон Партридж, но офицеры предпочитали звать его по-простецки – Билл.
Настроение у всех было сумрачное. На пирсе собрались провожающие – семьи, родители, друзья, некоторые призывники успели обзавестись невестами. Тысяча новобранцев под командованием полковника Бакстера, коренастого живчика, двух майоров и нескольких младших чинов, должна была высадиться с моря близ Галлиполи на понтонных плотах и атаковать с моря позиции неприятеля.
Посадка закончилась. Капитан Артур Рострон посмотрел на часы, кивнул, и прозвучал сигнал к отплытию. Биссету показалось, что «Алауния» печально прощалась с канадским берегом. Раздались громкие всхлипывания, рыдания. И тут одна из женщин выкрикнула сквозь душившие ее слезы:
– Зачем, зачем вы забираете наших мальчиков на верную гибель?!!
Биссет быстро взглянул на капитана, и заметил, как у того дернулась щека. «У Рострона сыновья, – подумал он, – и старшему, кажется, уже почти пятнадцать. Эти мальчики-солдаты, у нас на борту, года на три старше, не более. И всем ведь известно, что мы – гражданское судно, нас зафрахтовали перевозить сухопутные войска. Не мы придумали войну, не мы ее начали, и новобранцев набирали Бакстер и его офицеры, а вовсе не команда Кьюнардера!»
Но сейчас, весь гнев собравшихся на пирсе близких, был обращен к капитанскому мостику, ведь это именно они отрывали канадских мальчишек от дома.
Две недели пути через Атлантику до континента прошли спокойно, и «Алауния» развила максимальную скорость в 20 узлов, но настроение продолжало быть подавленным. Капитан Артур Рострон, по прозвищу «Электрическая искра» или Спаркс, внезапно появлялся в самых разных местах, от мостика, до котельной, заставляя офицеров подпрыгивать от неожиданности. Распоряжения он отдавал отрывисто, отчетливо, но негромко. Его команды всегда были точно сформулированы и понятны, объяснения не требовались, возражения не принимались. Среднего роста и худощавый, он, тем не менее, обладал магнетической силой лидера, которому доверяешь полностью, потому что он точно знает, что делает.
