У всех иностранцев, которые встречались мне на жизненном пути, неважно, были ли это американцы, европейцы, австралийцы или представители прочих наций, почему-то была одна и та же глобальная мечта, связанная с Россией. Конечно, посещение Красной площади, Большого театра, Эрмитажа, Петергофа и других излюбленных туристических мест в двух столицах несомненно входило в их обязательный план для визита. Но при упоминании этих названий у моих знакомых не появлялась загадочная улыбка, не становился таинственным голос, а глаза не устремлялись мечтательно куда-то вдаль. Транссибирская магистраль – вот, что по-настоящему овладевало их сознанием, наполняло их сердца трепетом и уносило в какие-то только им неведомые фантазии.
У многих эта мечта так и оставалась мечтой, по разным причинам. Кому-то не позволяло время, – свой небольшой отпуск они предпочитали проводить либо с семьёй, либо с друзьями на море. Кто-то был напуган многочисленными «нехорошими» новостями о России и боялся ехать в эту далёкую пугающую чужую страну. Кто-то просто постоянно откладывал эту мечту «до лучших времен», постепенно перенося её в раздел «неосуществимой».
Некоторые смельчаки всё-таки отправлялись в Россию и проезжали на поезде небольшой отрезок пути, чтобы, как они говорили, ощутить всю атмосферу русского дорожного быта и заодно посетить с экскурсией близлежащие к столице города. Обычно потом они с гордостью рассказывали своим соотечественникам, что свою мечту они осуществили, распространяя флюиды зависти на окружающих.
Лишь немногие единицы, кого я знаю, проехали этот путь целиком. Все они, садясь в поезд «Москва-Владивосток» на Ярославском вокзале, были полны энтузиазма и гордости перед покорением самого длинного в мире железнодорожного маршрута. Через сутки они были очень удивлены, растеряны и иногда даже разочарованы, что их ожидания совершенно не совпали с реальностью. Через пару-тройку дней они уже вовсю распевали песни на русском с соседями-попутчиками, заедая солеными огурцами и куриным окорочком с горбушкой чёрного хлеба. А через неделю, к концу путешествия, что-то менялось в их взгляде и мировоззрении и из поезда они выходили совершенно другими людьми.
Мигель не был исключением. Мы познакомились в необычных условиях на высоте трёх тысяч метров в Пиренеях, когда на очередном привале неожиданно столкнулись с невысоким черноголовым загорелым парнишкой, скачущим по камням босиком. Как оказалось, Мигель, а это был он, накануне распрощался со своими единственными кроссовками, которые исправно служили ему несколько лет и прошли немало перевалов, но не выдержали очередного дождя. К счастью, у меня были запасные сандалии, хотя и на пару размеров меньше, но зато с нормальной жёсткой подошвой, которые мы тут же ему презентовали. Парень принял их с условием, что он всё возместит, как только попадёт в цивилизацию и для этого запросил наши контакты.
