1. Прибытие в военную академию.
Моё имя Платон Самойлов. Совсем недавно я прошёл типичный этап жизни – среднеобразовательную школу. Этап был для меня обыкновенным, непримечательным, редко когда удавалось подчерпнуть от учителей что-то действительно дельное, чаще нудные фразы, которые выходили из моей головы в тот же день. В самом начале было сложно подстроиться: я был мальцом с ангельской внешностью, как говорили взрослые, и повадками дикаря, который по-звериному бросается и орёт на других учеников. Вот меня ведут к психологу, и выясняется, что со мной что-то не так. Все твердят, что я ненормальный, остерегаются бунтаря, который, как многие думали, вырос в лесу. Однако оказалось, что эта позиция более чем удачна для меня. Я отстранился от людей, спокойно высиживал уроки за последней партой, где меня никто не трогал, и всегда размышлял, порхая над миром в своём воображении. Сплетни, выяснения отношений и коллективный разум всегда были для меня чем-то чуждым. Но, в конце концов, как говорят взрослые, нужно выбрать дорогу и бесконечно учиться, чтобы стабильно иметь корку хлеба. Выбрали вуз мои родители, так как мне было абсолютно плевать, где в очередной раз пришлось бы сидеть и слушать бесцельную нудятину. Осталось согласиться, покорившись нужде быть хорошим сыном, и принять законы современного общества. Таким образом, меня взяли в военную академию, что находится на окраине города Калым. Это место выбрали неспроста. Только со временем мне удалось понять, что академия должна была стать якорем на моей шее, который спустил бы меня на землю.
С отцом мы преодолели путь в несколько сотен километров и уже почти подобрались к заветному месту.
После недолгого молчания он начал нравоучительным тоном:
– Сын… настало время тебе занять своё место, как когда-то занял своё я. Каждому из нас отведена роль, которой мы должны следовать.
Его слова, напоминающие мне о том, что я «должен» заставили возмутиться:
– Кто же определил моё место? Семья, в которой я родился? Ваше желание спасти меня от сложностей мира? Или, может, твоё эгоистичная потребность гордиться своим творением? Ты и человека во мне не видишь, ведь так?
Скрывать волнение больше не было смысла. Моя жизнь приобретала новые обороты, как и серпантин, по которому мы поднимались к самой вершине.
