Город, словно ватным одеялом, был укутан плотной пеленой дождя. Его капли, вопреки законам мироздания, не падали вниз и не летели в стороны, влекомые ветром, а висели неподвижно в воздухе. Впрочем, они были настолько мелкими, что дождь мог сойти за туман. И все же это был дождь. Мелкий, противный, затопивший весь Город.
Было время, когда Город еще не превратился в тысячеголового фасеточноглазого монстра, который никогда не спит, непрерывно переваривая в своем чреве человеческую массу. День был днем, а ночь – ночью. Днем Город наполнялся людьми и машинами – движением, которое можно было даже назвать упорядоченным, а не броуновским адом, который наступил спустя несколько десятилетий. Ночью же Город пустел. Лишь изредка громыхал дежурный трамвай, торопливо вышагивал припозднившийся прохожий, да тать[1], как ему и положено, таился в нощи, выжидая своего часа. Конечно, могли тренькнуть где-нибудь во дворе расстроенная гитара и рассыпаться семечками девичий смешок. Но только не в такую погоду.
Все светофоры в огромном Городе ночью мигали желтым. В четыре часа утра трафик мало отличался от дневного, из-за чего подобное встретить было практически невозможно. А весь Город, одновременно мигающий желтым… Огоньки светофоров, отражаясь в бесчисленных каплях повисшего в воздухе дождя, превращались в огромные желтые шары, вспыхивающие и гаснущие во тьме. Игра воды и света в абсолютной тишине искажала восприятие пространства и рождала странные образы. Если встать в начале широкого и прямого, как стрела, Проспекта, тогда единственного, Город виден весь, и кажется, что ты на подводной лодке вплываешь в тоннель секретного бункера. А если удалось бы воспарить над улицами и отлететь немного в сторону, то Город, раскинувшийся на горе, показался бы маяком в бескрайнем море. Маяком, мигающим теплым желтым светом, указывая путь затерявшимся кораблям.
Вспоминая это, Эрик въезжал в Город через Южные ворота – самые главные. Самые красивые, самые востребованные и самые узкие. Всего попасть в Город можно было тремя путями; он являл собой почти остров. Раскинулся на горе, омываемой водами двух рек и ими же сжатой в узкий хребет: Светлой – широкой, спокойной, действительно светлой, и Темной – извилистой, коварной, с бесчисленными водоворотами. Южными и Западными воротами служили мосты через Светлую реку.
