Еще маленькой девочкой я поняла, что моя мать ненавидит меня. С тех самых слов, когда она, сидя на кухне с почти пустой бутылкой вина подняла на меня свои пьяные глаза, и спокойно так, без слез и истерик сказала мне – как же я ненавижу тебя! Ты так похожа на своего папашу, будь он проклят! Одно лицо, один характер. Может проще убить тебя, чтоб не мучиться?
Я тогда не восприняла всерьез все сказанное. Конечно, я немного оторопела и постояв минуту в ожидании оправданий сказанному пыталась понять шутит ли она, или серьезно. Но не дождавшись от нее больше ничего, я резко развернулась и молча вышла из кухни.
С того самого момента я не перестаю думать о сказанном. Что это было? Просто алкоголь? Напилась дура, да и наговорила невесть что? А может это она вообще не про меня? Как понять подобное ребенку в семь лет?
Быть может это просто усталость от жизни, просто накопилось? Одна, без помощи, без родителей и мужа растит она меня.
С этими мыслями я стала жить, с этим я росла.
С утра до ночи мать вкалывала на заводе. Вечером, когда сил уже не оставалось ни на что, наспех наварив макарон с тушенкой, звала она меня за стол, и мы, наспех покушав, ложились спать. Не помню я ни вечеров за играми или разговорами. Не помню походов в кино и прогулок в парк развлечений по выходным, как это обычно бывает у других детей. Ни разу за всё время не делала со мной домашнее задание, даже в дневник не заглядывала. Никаких вопросов.
Помню одноклассники все время мне завидовали. Круто, можно ничего не делать, даже в школу не ходить –все равно мать ничего не узнает. Мне же в душе очень хотелось обратного.
Я взрослела. Мы так же жили с ней, как два совершенно разных человека, как соседи по квартире, не больше.
Я с завистью смотрела, как мамы моих одноклассниц обнимали и баловали своих дочурок. Даже ругань за плохие оценки – и та казалась мне счастьем. Хоть какое то внимание, хоть что то. На меня же никто не ругался. Не хвалил, не ругался – абсолютная тишина. Иногда только, придя с магазина она ставила на пол пакеты с продуктами и хозяйственными принадлежностями. Разбери! – сухо говорила она и уходила в свою комнату. Ни объяснений, ни эмоций – ничего!
Каждая из нас жила своей жизнью и несмотря на то. Что жили мы в одной квартире, пусть даже в разных комнатах, мы почти не пересекались и не виделись. Можно даже сказать избегали встреч.
