Пожалуй, после Шекспира самый дорогой, самый лучший мой друг – д’Артаньян, немолодой уже д’Артаньян из «Виконта де Бражелона». Мне неведома другая душа столь человечная и в своем роде столь превосходная, и я от всего сердца пожалею всякого, в ком нравственный педантизм так силен, что он не смог ничего воспринять от капитана мушкетеров.
Р. Л. Стивенсон
Трусов плодила
Наша планета,
Всё же ей выпала честь —
Есть мушкетеры.
Есть мушкетеры,
Есть мушкетеры,
Есть!
Другу на помощь,
Вызволить друга
Из кабалы, из тюрьмы —
Шпагой клянемся,
Шпагой клянемся,
Шпагой клянемся
Мы!
Смерть подойдет к нам,
Смерть погрозит нам
Острой косой своей —
Мы улыбнемся,
Мы улыбнемся,
Мы улыбнемся
Ей!
Скажем мы смерти
Вежливо очень,
Скажем такую речь:
«Нам еще рано,
Нам еще рано,
Нам еще рано
Лечь!»
Если трактиры
Будут открыты —
Значит, нам надо жить!
Прочь отговорки!
Храброй четверке —
Славным друзьям
Дружить!..
Трусов плодила
Наша планета,
Всё же ей выпала честь —
Есть мушкетеры,
Есть мушкетеры,
Есть мушкетеры,
Есть!
Михаил Светлов, 1940
Александр Дюма – это целый мир, но и д’Артаньян – самый известный из его героев – стал для миллионов людей символом героической Франции и перерос любую книгу, даже самую культовую. В России давненько сложилась традиция читать мушкетерские романы Дюма в детстве, когда формируется характер. То, что полюбилось в нежном возрасте – остается с нами на всю жизнь.
Конечно, все мы, за редчайшим исключением, познакомились с этим отважным шевалье именно по сочинениям Дюма, либо по их экранизациям или инсценировкам, которым нет числа. Исторические романы пишутся не для того, чтобы по ним изучать историю – и художественный образ д’Артаньяна оказал на общественную жизнь куда большее влияние, чем его исторический прототип. Но всегда интересно узнать – что было до Дюма? Какую жизнь прожил реальный д’Артаньян – прототип нашего любимого героя. Всегда любопытно пройти путь от художественного образа до прототипа.
Дюма говаривал, что история – это гвоздь, «на который я вешаю свои романы». Иногда эту фразу воспринимают как уничижение истории. Но – представьте – самый плодовитый и читаемый романист XIX века не создал ни одной книги, не изучая эпоху, о которой писал, и ее людей. Да, он обращался с их судьбами весьма вольно, да, принципиально верил слухам и легендам, но в то же время – всегда нуждался в исторической подкладке. В этом суть Дюма Воплощением великой французской истории был для него отец – генерал Дюма Дави де ла Пайетри, красавец мулат, наполеоновский полководец, призванный революцией, а потом воевавший и за империю.
