Сегодня особый день для межзвездной науки – академику Василию Астровичу Хайло 666 лет! Меня часто спрашивают, откуда берет начало моя способность так легко сочетать знания русского, украинского и американского? Хотя на первом ещё с середины прошлого тысячелетия уже давно никто не говорит. Тем не менее эта статья написана по-русски в память о моем учителе, выдающемся ученом, специалисте по бытовой антропологии и солнечной картографии, основоположнике современной межзвездной науки – который сам передавал сигналы по-русски и смог привить эту любовь и мне. Но Василий Астрович был не только гигантским учёным и патриархом тогдашней науки – в первую очередь он был КиберЧеловеком и оставался им несмотря ни на что. Да, в то время многие учёные были компрессированны (А. П. Лебедко, В. Ж. Пушко). Многие были отправлены заселять Уран. Были и такие, кого отправили в ядерную капсулу. Василий Астрович был близок к этому, но в самый последний момент в ядерную капсулу не пролез. И все-таки это был один из немногих киберлюдей, практически единственный, кто сумел оказаться достаточно гибким в те дни и при этом не потерять человеческого достоинства. Многие современники упрекали его в холодности. Однако, это была не она. А глубокое уважение к киберлюдям, нежелание быть навязчивым и тем более вмешаться в чужие дела. При том, что современные исследования подтверждают, что температура в теле юбиляра никогда не понижалась ниже 35° С. А это очень тепло и даже горячо в условиях современной ядерно-арктической зоны.
Нужно сказать, что Василий Астрович был очень скрытным человеком. Часто смотрел на звёзды и прятал одну или обе руки в карман. Возможно, такая скрытность и как бы внешняя безучастность помогали ему справиться с собой и выжить в том непростом, оказавшемся роковым для многих учёных мире. О себе он не любил говорить. И очень редко рассказывал о чем-нибудь из своей жизни. Разве что самым близким и то по случаю. Довольно прохладно относился к обрастающим его тогда, как лес, ученикам. Я не была исключением. Но всегда чувствовала внутреннее внимание В. А. ко мне, желание помочь, не забыв при этом и другие, бесконечно растущие у него обязанности. Тем страннее выглядит тот факт, что я взялась писать здесь его биографию, не зная его так близко, как может быть, этого ожидают. И все-таки даже того немногого, что удалось мне узнать, достаточно, чтобы я поняла, насколько это была самоотверженная, далеко не безразличная к своему окружению личность.
