Салли предложила мне работу, и я согласилась с радостью. Но я боялась назваться своим настоящим именем, поэтому сказала, что меня зовут Летиция Чезаре, по мужу – Малан.
Всю дорогу, пока мы ехали до фермы, я считала, что совершенно случайно встретила Салли Харди, пропавшую девочку. Но как только мы подъехали к дому и навстречу выбежали дети, я поняла, что женщина, так похожая на фото в доме Харди, – совсем не та Салли. Старшему из детей было шесть, младшему – четыре, и округлости Салли, которые я первоначально приняла за лишний вес, при ближайшем рассмотрении оказались очередной беременностью.
– Ты хочешь работать на ферме? – спросил меня, окинув хозяйским взглядом, Джон, муж Салли.
Я почувствовала себя немного лошадью.
– Ты что-нибудь умеешь?
– Я выносливая. Я буду делать все, что скажете.
Мне показалось, Джон сейчас откажет, и я чуть не расплакалась.
– Ты знаешь, Джонни, нам сейчас любые руки пригодятся, – Салли погладила живот.
– Мы не сможем платить, – помолчав, сказал Джон.
– Я буду работать за еду, – тихо сказала я.
– Джон, не пугай девочку, – властно отрезала Салли, дав мне понять, кто хозяин на этой ферме.
Позже Салли рассказывала, что взяла меня из жалости.
– Худая, бледная, руки в ссадинах, щека припухла… Понятно, что муженек постарался.
Еще в пути рассказала Салли, что сбежала от мужа и подала на развод, что у меня нет родственников и совсем нет денег.
– Такая молоденькая и уже разводишься? – спросила тогда Салли.
– Я не могу с ним жить, – сказала я и заплакала.
О Диего я ничего не рассказывала, но Салли сама сделала выводы: по моему дорогостоящему обручальному кольцу и синяках на теле.
– Вот тебе и богатенький муж! Такой скот! Ничего, переживешь. У тебя еще вся жизнь впереди.
Джон, муж Салли, мне понравился. Симпатичный мужчина со светлыми волосами и такими светлыми глазами, что они казались кусочками неба. Улыбка его была открытой и доброжелательной. Но это было, пожалуй, единственным его достоинством.
Умом Джон не блистал. Он был прямым и простосердечным, говорил всегда то, что думает, даже если его мнения никто не спрашивал. Говорил много и не по делу, часто пересыпал речь пустыми словечками. Салли же наоборот – взвешивала все слова, прежде чем сказать, и от этого казалась немногословной.
