Славёна

До войны Нина Чистобаева выйти замуж не успела. Да и рановато было: в июне 1941 года ей исполнилось только 17 лет. К тому же пришлось «Славене» – так звали Нину за ее красоту и веселый бойкий нрав ее подружки- выбирать между парнями, окружавшими ее своим вниманием. Среди первых в сердечных делах был Сашка Белов, невозмутимый, уверенный в себе, крепкий, как молодой дубок, скорый на кулачные разборки, густобровый детина. Многие его боялись и сторонились не только в Ногино, в деревне, где Сашка жил. В соседних деревнях и селах Белова тоже знали как задиру и отчаянного драчуна. На деревенских посиделках Сашка присматривал за Ниной – так петух ревниво оберегает своих кур. «Славена» к такому петушиному обхождению относилась равнодушно, только смеялась каждый раз, когда Сашка вознамеривался провожать ее до дома. «Да я не коза, чтоб меня провожать, – говорила, сверкая темными глазами Нина, – а ты не бабка, сама дойду». В Ногино за козами в основном присматривали старушки. Выйдет бабушка вечером за калитку и станет звать козу: «Дочка, дочка, иди домой…». Целую перекличку устраивали хозяйки, зазывая своих «дочек». И каждая коза по знакомому голосу безошибочно спешила именно к своей бабуле.

Нина приручаться не спешила, видимо, не наступил для нее еще срок распроститься со свободой, запереть свою красоту на замок. Ее юное сердце в то время напоминало нераспустившийся цветок, заждавшийся теплого дождика и солнечных лучей.

Помимо Белова среди ухажеров выделялся еще один Сашка – Шигарин. Среднего роста, плечистый, с чуть припухлыми губами и озорным хитроватым взглядом, он, нисколько не смущаясь, мог при Белове взять Нину за руку, раскрыть ее ладонь (а Славена любила сжимать пальцы в кулачки) и положить в образовавшуюся теплую ложбинку ириску или мягкий пряник. А потом, как ни в чем не бывало, срывал с плеча гармонь и зачинал какую-нибудь веселую песню. Белов Шуру не трогал. Шурой молодого гармониста звала Нина. Ведь надо было как-то различать ухажеров с одинаковыми именами. Когда гармонист один на три деревни и два села, то обидеть его не позволят ни девки, ни парни, в случае чего, – на его защиту встанут все, как один. Белов это хорошо понимал. К тому же Шигарин в Ногино на посиделки приходил из села Новографского – а это почти десять километров. Попробуй-ка с гармонью прошагай этот путь. Да еще туда и обратно. А Шигарину хоть бы что. Придет в Ногино, разбитной, довольный, сапожки шевровые бархоткой почистит и готов к употреблению, как тульский пряник. Как будто совсем не уставал.