Я умру через 51 день.
Вы наверняка захотите узнать почему. Я здесь чтобы рассказать свою историю, местами несправедливую, местами грустную и страшную. Верить мне или нет решать вам.
Меня зовут Рик Дэвид Кинг. Мое второе имя знали всего пятеро человек. Четверо из них уже мертвы, а пятый всеми силами старается меня удержать на этой стороне. Начинаю думать, что имя может приносить неудачи.
На сорокалетний юбилей моя чудесная жена подарила мне новое ружье, из-за которого я сейчас нахожусь здесь. Вы спросите «Где ты находишься, Рик?», а я отвечу «В зловонной канаве моего существования».
Этот дневник увидит свет только после того, как меня поджарят на электрическом стуле. Это станет моим последним желанием.
Все произошло так быстро…
***
– Рик, ты сделал, что я просила? – раздался звонкий голос с кухни. Я как раз закончил завязывать галстук, стоя перед зеркалом в нашей маленькой ванной комнате. Мельком взглянув на наручные часы, понял, что опаздываю. Схватив пиджак, я полетел вниз. На первом этаже, где располагалась небольшая гостиная, кухня и гостевая комната в воздухе стоял невероятный аромат банановых оладий с черничным сиропом. Я ненавижу банановые оладьи.
На последних ступенях нос к носу столкнулся со старшей дочерью. Мира бросила на меня недовольный взгляд. Ее аккуратный локоток уперся мне в ребра.
– И тебе доброе утро, малышка! – крикнул я уже вдогонку. Черные волосы лишь взметнулись вверх и исчезли за дверью ее комнаты. Когда она успела повесить знак «Опасная зона»? Возникло зудящее желание ворваться к ней и провести урок хороших манер на подобии того, что преподавал мне дед. От одной мысли о нем, я вздрогнул.
Лина стояла у плиты в своем очаровательном фартучке. Сегодня она собрала свои светлые волосы в высокий пучок, прикрыв его сеточкой, пока готовит. Линия талии слегка поплыла после рождения второй дочки и вернуться в форму ей уже не удавалось. Жена мурлыкала себе под нос, но звук ее голоса заглушал маленький телевизор, в который уставилась моя младшая дочь. Моя маленькая копия с синими глазами и угольными волосами, вымазавшись в каше, задорно подпевала девочке из телевизора.
– Папа! – Пискнула Тиша и потянула ко мне грязные ладошки. Я отшатнулся. Она обиженно надула пухлые губки, тоже в каше, и была готова закричать. Ради своего спокойствия, потрепал ее по макушке, поцеловал Лину в щеку и выскочил на улицу.
