В некотором царстве-государстве жил, не тужил один знатный-презнатный вельможа. И славен был тот вельможа не только как большой и важный, но ещё и как отважный, до мозга костей верный-преданный отечеству, осенённый великой благодатью в виде всяческой благосклонности со стороны царствующих персон, удостоенный неисчислимого множества почётных званий и наград воевода.
Состоял столь блистательный образец удачного, и даже, можно сказать, счастливого средоточия чиновных успехов, как рассказывают правдивые летописи, на казённой номенклатурной службе в о-очень высоких, близких к монаршему трону чинах и рангах много-много лет. Так много, что со временем и сам, запутываясь в подсчётах, не мог точно сказать, сколько. Да и никто другой, что вокруг, что около, не помнил за такой давней давностью не то что полной выслуги лет этого чрезвычайно ценного для государства человека, но и как его (экая досада…) звать-величать по имени, да по батюшке. И, не мудрствуя лукаво, называли люди воеводу меж собою попросту согласно неизменной почти что все его долгие трудовые годы департаментской принадлежности – мытарём. Мытарь да мытарь, запоминается легко, тем более что как служака он, известное дело, был настоящим эталоном исполнительской дисциплины – лихой, на редкость рьяный и строгий, и до того ушлый-хваткий в сыске подлежащих изъятию материальных ценностей, что от всевидящего ока этого поистине Мытаря с большой буквы (так и станем его обозначать) утаить-припрятать хоть копеечку неучтённого дохода было ой, как непросто, а уж от всегребущих рук его почитай каждому трудящемуся подданному царства-государства не единожды приходилось терпеть обиды. Умудрялся он порой изымать из кладовок и тайников незадачливых прятальщиков товару и денежек больше, чем они успевали туда положить. Словом, мытарь – он, как говорят знающие люди, и в Африке мытарь…
Потому-то и неудивительно, что помнить сего чинушу государева проще было именно по страсть как серьёзной должности – что правда, то правда, суров и крут на расправу он был при исполнении служебных своих обязанностей, особенно по отношению к простому люду. Ведь, согласно должности этой, как мы уже поняли, поприще его мытарское состояло в каждодневном и неукоснительном взимании с трудового народа-кормильца налогов да прочих поборов и податей для пополнения государственной казны, в традиционно хранимой, дабы далеко не ходить, большей частью в железных сундуках прямо под троном самого царя-государя.
