***
– Ох, и чудо-о-вище эта твоя тёща, Кирюх! Та-ко-о-е отмочить… даже моя бы, наверное, не сподобилась, – судорожно преодолевая внезапную остановку дыхания от шокоподобного восхищения, смог вымолвить, наконец, стройотрядный комиссар Серёга Шпынь.
– А она, брат ты наш Серёжа, твоя-то, вообще хоть на что-нибудь способна? – презрительно сплюнув, обронил молчавший до этого командир отряда Валера Жбанко. – Напечь любимому зятьку к масленице блинов комьями да под эти комки друзей зятя вместо рюмочки жидким чаем попотчевать – великий подвиг?
– Ладно, пусть не такой уж и подвиг. А, рискуя попасть под суд за самогоноварение, раскидать во все инстанции жалобы на зятя за воровство для друзей пятидесятиградусного зелья из её схронов, это, по-твоему, заурядно? – тщился отстоять хотя бы минимально уважительное представление друзей об уровне злыдненского мастерства своей тёщи Серёга.
– А это уже дурь совсем никакая, – небрежно парировал Валера. – Вот Кирюхина, судя по всем показателям, мегера ещё та, высший пилотаж!
– Ас! Кто спорит-то? Об этом я, промежду прочим, и толкую с самого начала. Скажи, Кирюх! – покладисто сдался почти без боя, ничуть не обидевшись на командира за столь презрительную оценку «тёщинского» профессионализма родительницы своей жены комиссар: что ни говори, а подковырнул его приятель справедливо – больше себе, чем зятю портила она жизнь своими бестолковыми акциями против него. На правду же порядочные люди не обижаются.
– Причём, и не совсем ведь пока она Кирюхе тёща. Полуфабрикат, можно сказать… – глубокомысленно изрёк командир.
– Кандидатка вшивая, а надо же! – с энтузиазмом подхватил комиссар.
– Не такая уж и вшивая, как я погляжу. С первой же попытки так знатно апробировать талант зятеиз… уничтожительницы, в общем… не всякой дано.
– Да-а… Зверь-баба.
– Ещё какая зверюга! О-о-й… мне сейчас плохонько станет. Ломит, не могу! – полуприсел, то ли притворно, то ли всамделишно корчась от внезапной ломоты промеж ног Валера.
– Нет, эт точно невозможно… – вторил ему, тоже не совсем понятно, то ли в шутку, то ли всерьёз сжимая колени и сильно морщась, Серёга.
– И угораздило же тебя, Кирюх! – хором выдохнули оба.
Собеседника своего Кирилла, из-за которого, собственно, и разгорался сейчас весь этот сыр-бор, командир и комиссар, из товарищеской солидарности формально обращаясь непосредственно к нему, на самом деле, судя по их мало соответствующему серьёзности момента поведению, не видели и не слышали, хоть и стоял Кирюха, переминаясь с ноги на ногу, совсем рядом, напротив них. Гораздо интереснее для молодых повес было нечто иное…
