Не было предупреждения.
В один миг Лана отошла в сторону, чтобы разобраться с древним смартфоном, – церефон она не могла использовать до установки нового чипа, – а в следующий мир рухнул. Что-то взрывалось, выло и рокотало. Сирена заработала, но слишком поздно, когда от нее не было никакого толку. Люди метались, кричали, пытались бежать… вот только куда бежать, если разваливается сама реальность?
Лана прекрасно понимала это, а смириться все равно не могла. Оказалось, что принять свою смерть, пусть даже очевидную и неизбежную, не так-то просто. Невозможно. Движение ничего не меняет, но приносит хоть какое-то облегчение. Поэтому Лана рванулась в сторону – и задохнулась среди дыма и каменной пыли.
Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем она пришла в себя. Первым открытием стало то, что она все еще жива. Вторым – что реальность не развалилась окончательно. И даже разрушение было не таким сильным, как казалось вначале, когда хаос ворвался в самый обычный будний день. Лана видела, что потолочные плиты и стены частично обрушились, но не здесь, дальше, ей повезло. Похоже, эпицентр взрыва был далеко от холла…
Она теперь понимала, что это взрыв. Тогда все воспринималось как магия – или конец света, и это глупо, но перед смертью многое видится иначе. Когда же гибель перестает казаться неизбежной, разум понемногу возвращает свои права. Лана, все еще дрожащая, растерянная, испуганная, вспоминала, что произошло…
Что-то взорвалось пугающе близко. Вот только что? Похоже, крыло с лабораториями сильно пострадало, там как раз обвал, а до холла, в котором оказалась Лана, дошла лишь ослабевшая взрывная волна.
– Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, – вещал откуда-то из редких уцелевших колонок раздражающе невозмутимый женский голос. – Произошла чрезвычайная ситуация. Контроль восстановлен. Спасатели уже выехали. Вам помогут.
Лана с трудом приподнялась, села, пытаясь понять, как дорого ей пришлось заплатить за собственную жизнь. Похоже, повезло… Голова кружилась, однако это стало привычным: врачи ведь вообще рекомендовали провести три-четыре дня в постели, она сама настояла на том, чтобы вернуться на работу. Саше она тогда сказала, что ей скучно. На самом же деле Лане нужно было чем-то отвлечься, потому что дома, в одиночестве, соблазн снова и снова рассматривать свое изуродованное лицо был слишком велик.
