Седрик стоял на вершине холма, бездумно созерцая как дым от костров поднимается к звездам. Неполная луна освещала его лицо. Усеянные проседью волосы стянуты в хвост широкой лентой, и только редкие непослушные волоски развивались на ветру поблескивая в лунном свете. У подножия холма, в ложбине, скрытно расположился лагерь наемников. Его наемников. Вокруг же, на значительном удалении мерцали огнями несметные костры королевского войска. В полдень, когда солнце будет в зените им приказано сровнять с землей замок черного повелителя. К слову сказать, это единственное место пейзажа, где не было сейчас ни единого огонька. Замок зиял дырой в окружающем пространстве и казался вымершим. Хотя время от времени королевские канониры выстреливали в небо осветительными зарядами, и на крепостных стенах наблюдалось движение. Седрик точно знал, что логово темного повелителя словно улей гудит изнутри. Штурм точно не будет легким.
По правую руку от Седрика, словно вкопанный в землю столб, стоял советник короля. Господин Хамон – безмолвный, с мертвенно бледным, ничего не выражающим лицом. В черном плаще с темно красной подкладкой и церемониальной шляпой, украшенной дорогой брошью и редким пером на боку. Он всегда такой. И всегда рядом с Седриком. Даже в бою. Контролирует выполнение приказов короля. Впрочем, под плащом у него, при ходьбе мелькали отнюдь не праздные побрякушки. Одного взгляда на них достаточно чтобы позабыть о его безобидности.
За спиной послышались нарочито громкие шаги. Седрик обернулся. Воин на вид не старше тридцати тотчас вышел на свет.
– Разучился ходить тихо? – с укоризной бросил Седрик.
– Не хочу напороться на клинок. Ты звал меня, господин?
– Да… – Седрик глубоко вздохнул. – Хотел поговорить наедине. Хамон, не в счет, конечно.
– Я здесь, – воин развел руками.
– Подойди.
Воин послушно поднялся на холм и окинул долину взглядом.
– Что ты видишь?
– Костры, господин. Много костров.
– Это конец нашего общего пути, сынок. И конец твоей клятвы, – сообщил Седрик.
– Значит я не ошибся… – воин внимательно посмотрел на своего господина.
– Да. На рассвете будет ровно десять лет с того дня, как я вырвал тебя из лап стражи. И заключил договор с шестнадцатилетним мальчишкой, который не колеблясь поклялся служить мне десяток лет верой и правдой, если я дам ему отомстить.
