Холодный мрак. Пустота. Ничего… Вокруг больше ничего нет. Ни
мыслей, ни чувств, ни желаний. Но это не смерть, нет. Это что-то
другое. «Кома? Возможно. А может, и нет. Где я?» — измученный разум
судорожно искал ответы, безрезультатно пытаясь понять, что
происходит. Пытаясь понять, куда исчезла окружающая реальность.
Неужели он навеки обречён на этот плен. Плен вне времени, вне
пространства. Всё что осталось, лишь это мерзкое ощущение
невесомости. Нетленное забытье, в чертогах которого столь легко
заблудиться. «И сколько же я тут блуждаю? День? Год? Столетия?» -
снова бессвязный поток вопросов, вновь утопающий в забвение.
Неожиданно холодную пустоту пронзил теплый голос Отца. Все
остатки жизни, затаившиеся в Михаиле, собрались в единый комок.
— Очнись, сын мой! Пора! Без тебя выстроенный мной порядок
хрупок и не постоянен, — голос был нежным, придающим сил,
согревающим своей теплотой. Михаил давно, очень давно не
удостаивался чести личной аудиенции с Отцом.
Холодный мрак пустоты озарил ослепительный вихрь пурпурного
цвета материи. Материя пульсировала, кружась в гипнотическом танце
безудержного водоворота. В самом центре этого неведомого вихря
дрожал бесцветный блёклый шар. Михаил не мог воспринять и осознать
себя, утратив столь многое и сохранив столь малое, но он с
уверенностью мог осознать и воспринять этот шар. Это было нечто из
иного мира, что заштампованный привычными нормами разум определял
как око. Око Великого Творца, взирающее на своего сына и общающееся
с ним здесь, в этих мрачных чертогах забытья.
— Создатель? Я мертв? Прости меня, если принятые мной решения не
оправдали твоих ожиданий и надежд, – послышался взволнованный голос
Михаила, моментально поглощенный бесконечной пустотой.
— Нет. Ты не мертв. Но ты был в шаге от этого. Твои действия и
твои суждения мне близки, ты не разочаровал меня ни разу, сын. Но
тебя слишком долго не было. Многое изменилось. Пора вернуться в
реальный мир. Ты нужен мне в Небесном Царстве.
Строгий реверберирующий голос Отца транслировался глубоко в
подсознание, запуская там цепь причудливых и необъяснимых реакций.
Пурпурный вихрь вспыхнул невообразимо яркой, слепящей вспышкой, а
затем исчез. Полупрозрачное, блёклое око тоже исчезло и вязкая,
холодная тьма вновь разлилась от края до края бесконечного чертога.
Казалось, что всё стало как прежде, но кое-что всё-таки изменилось.
Михаил почувствовал слабое дуновение ветерка, что играючи щекочет
его кожу. Почувствовал стук усталого сердца, чьи слабые удары
нарушали безмятежный покой в чертогах забвения… Тук…тук…тук…
Слышались редкие удары, словно настырный метроном, отбивающий ритм.
Космический холод куда-то удалялся, прячась в темноте, которая
постепенно стала рассеиваться.
