Холодный ветер обдувает тело,
На небе тучи мрачным волокном висят,
В груди его кипело и смердело,
И сердца раны черти бередят.
Он молод так, красив и уязвим,
Сквозь пелену обид на грозовые тучи смотрит,
Остался здесь, по воле, он один,
Желание свое вот-вот исполнит.
В груди растет огромная дыра,
Так колет, обжигает и дурманит,
Не ищет он от этого добра,
Так дьявол жертв своих пытает.
И выхода, просвета никакого,
Лишь тьма и мрак заволокли его,
То началось с момента выпускного,
Росло легко, пронзало глубоко.
Слеза катилась молчаливо по щеке,
Смахнул небрежно он ее рукою,
Раздался крик внезапный вдалеке,
Накрыло тело ледяною пеленою.
Несло его куда-то в неизвестность,
Крутило, холодом пронзало до костей,
Наверно так и наступает зрелость,
Чем старше, тем чернее и больней.
Удар, второй, толчок и темнота,
Покой блаженною волной накрыла,
Вот только приходя в себя,
Опасным вихрем словно ядом закрутила.
Вставая на ноги с трудом,
Он растерялся на мгновенье,
Стоял под проливным дождем,
В предчувствие дурного озаренья.
Не знал он это место и не видел,
Здесь голые стволы обугленных деревьев,
А вдруг сам черт его похитил,
И сунул в огненную яму для злодеев.
– Эй, в этом месте есть живые?
Ответьте! Выход, где найти?
Земные твари, не живые,
Где повстречать вас на пути?
Но лес молчал угрюмой тенью,
И будто просыпался он,
Сверкая мрачным отраженьем,
Рос в ширь зловещий легион.
Пустился парень прочь скорее,
По выжженной тропе скользя,
Дыханье чувствовал злодея,
А может ветра голоса.
Едва споткнувшись, пал на землю,
От страха сжался, ожидая нападенья,
Поддавшись ярости и гневу,
Изверг из уст своих презренье.
Кричал он в голос полной грудью,
Но даже эха лес тот не вернул,
Царит здесь мрачное безлюдье,
Сам дьявол дверцу эту распахнул.
