Я садовником родился
В урбанистическом пейзаже двора, на углу блочной девятиэтажки, буйствовала весна. Девочки, возраст которых определялся, как младший школьный, играли в «Садовника». То одна, то другая произносила с пафосом заклинательный стишок: «Я садовником родился, не на шутку рассердился, все цветы мне надоели, кроме…». Звуки гулко резонировали между стройными домами и уносились вверх с птичьим весенним гомоном. Девочки прыгали на месте, в ожидании своей очереди, то и дело перемещались, как разноцветные стекляшки внутри калейдоскопа, образуя затейливый цветочный узор и наполняя городскую серость, жизнью.
За игрой наблюдала Лена, невысокая женщина лет сорока пяти, в сером худи, она стояла под крышей одного из множества подъездов, надвинув капюшон на лицо. Губы женщины еле слышно повторяли текст стишка за водящей, периодически Лена доставала из кармана телефон и смотрела на входящее сообщение. Её лицо не менялось, она читала сообщение и, продолжая наблюдать за игрой в «Садовника», бубнила знакомые с детства слова себе под нос. Блямканье входящего сообщения несколько раз подряд призвало Лену. Она резким движением выдернула телефон из кармана, во входящих высветилось имя отправителя: дочь Аня. Пока Лена читала, телефон продолжал вздрагивать, принимая новые опусы от того же отправителя.
«Пошла ты со своей сраной дачей! Я к тебе не нанималась. Там инет выжрешь, смотреть нечего».
«Я никуда не поеду. Валите все, а меня оставьте».
«У тебя чо, денег нет? Тебе за меня платят. Я жрать лучше не буду, чем там сидеть».
Лена вскинула глаза, наблюдая за яркими курточками девчонок, прыгающих во дворе, и беззвучно зашептала:
– Ой! Что с тобой? Влюблена. В кого? В тюльпан!
В этот момент телефон блямкнул жёстче, требовательней, грубее. Лена снова взглянула на экран, абонент «дочь Аня» без потери энтузиазма отстаивал свои права:
«Кому твои цветы нужны? На рынок пойдёшь продавать?»
«Раффлезию Арнольда себе посади! Слышала про такой? Огромный и воняет тухлым».
«Если не отвалишь, заявление напишу. Назад пойду в интернат. У тебя тогда всех отберут».
Лена безвольно опустила руки и прислонилась к подъездной двери, пока домофон не начал истошно пищать. Но и теперь писк как будто ничего не значил для уставшей женщины. Железная дверь толкнула её в спину, и только тогда она сделала пару неуверенных шагов и медленно пришла в себя.
