– Вот чё-ё-ё-р-т… – шепчу, пытаясь открыть глаза, но в висок ударяет острая боль.
Что-то тяжёлое и очень горячее давит на спину, горло раздирает от жажды…
Где я?
– М-м-м…
Боже… я что, не одна?
Тело встряхивает паника, когда приоткрываю глаза и оглядываю светло-серую комнату, окно с криво опущенными жалюзи и холостяцкий бардак, среди которого узнаю своё вчерашнее платье и два красных колпака Санта-Клауса.
– Вот… чё-ё-ё-р-т… – выдыхаю рвано.
Скидываю с себя мужскую руку, которая весит тонну, и, приоткрыв второй глаз, заглядываю под тонкое одеяло.
– Вот ЧЁРТ!
Под одеялом на мне только микроскопические трусы, состоящие из трёх чёрных полупрозрачных верёвочек. И всё!
То, что они на мне, приносит секундное успокоение.
Вряд ли я стала бы надевать трусы, после… после…
Нет… я не могла этого сделать ТАК. С НИМ! Потому что я точно знаю, кто сейчас лежит в постели рядом со мной.
С опаской оглядываюсь через плечо к телу, которое мирно дышит, распластавшись на второй половине кровати. Из подушки торчит всклокоченная светловолосая голова. Бицепс заброшенной на неё руки украшает тату в виде одетого в скафандр Юрия Гагарина.
– О, мамочки… – зажмуриваюсь.
Скатившееся на пол одеяло являет мне скульптурный голый зад, который моя память не сможет вытравить никогда!
Тихий храп заставляет поморщиться. Протянув руку, прикрываю упругие мужские ягодицы одеялом и кусаю губы. Спускаю ноги на пол и, прижимая руки к голой груди, быстрым шагом иду к креслу, выхватываю из вороха вещей своё платье. Мятое и жутко блестящее. То что нужно для раннего утра на Манхеттене!
Часы на моём телефоне показывают восемь утра.
Стараясь не смотреть на кровать, одеваюсь, с ужасом замечая на подоконнике чёрные боксеры, будто кто-то… сорвал их с хозяина, как и футболку, которая…
– Ма-ма… – закрываю руками лицо, продолжая осматривать комнату в просвет между раздвинутых пальцев.
Моего лифчика нигде не видно. Как и моих чулок, а моё пальто кучей свалено на полу у входа, как и пальто Алекса Немцева.
Как я могла это допустить?!
Самое ужасное заключается в том, что я ровным счётом ничего не помню! Ничего не помню, начиная с того момента, как мы вошли в его любимый бар через три квартала отсюда.
Отыскав свои ботфорты, обуваюсь и, схватив пальто, бесшумно выскальзываю из его квартиры, тихо прикрыв за собой дверь.
