Странствующая труппа

Актер Котомцев, рослый брюнет с гладко бритым лицом, вошел в номер провинциальной гостиницы и, сердито швырнув свою складную порыжелую шляпу на диван, стал снимать с себя пальто.

– Чего ты швыряешь-то? – огрызнулась на него жена, худая, молодая еще женщина, разглаживавшая на столе маленьким утюгом шелковую юбку.

– А с того, что, кажется, мы в такое место заехали, что хуже Алеутских островов, – отвечал Котомцев, очутившийся в черной фрачной паре. – Это даже и не город, а посад.

– У головы был?

– Был и у головы, был и у полицейского надзирателя или пристава, что ли, – это две единственные власти, управляющие посадом.

– Ну и что же?

– Голова – серый мужик, хоть и одет в крахмальную сорочку со стоячим воротничком, полицейский надзиратель – истукан какой-то.

– Ну и что же они тебе сказали?

– Голова, спасибо ему, поставил графин водки, выставил кусок икры, селедку, сыру и мятные пряники к чаю, а надзиратель или пристав и того не сделал, а только спросил: «Паспорты-то у вас в порядке ли?»

– Насчет театра-то что? Насчет театральной залы? – допытывалась жена.

– Да нет здесь, оказывается, никакого театра, и никакой театральной залы нет.

– Зачем же мы сюда заехали?

– Да Суслов наврал, что в семьдесят девятом году он будто бы здесь концертами с живыми картинами хорошие сборы брал. Но говорят, что здесь вообще лет восемь уже никаких представлений не было. Восемь лет тому назад, говорят, приезжал какой-то цирк, но давал свои представления в парусинной палатке, разбитой на площади.

– Так где же мы-то будем давать спектакли?

Котомцев только развел руками.

– Все-таки ведь клуб есть и, наверное, при нем зала? – допытывалась жена.

– Здесь, матушка, такое место, что и слово-то «клуб» не всякий выговорит. Какой тут клуб. Ничего нет.

– Ну, ратуша… В ратуше и должно быть зало.

– Есть. Но голова говорит: «Как бы Бог на нас не прогневался, если мы его под театр пустим». Вот какие понятия! Впрочем, полицейский надзиратель обещался его уговорить. А и уговорит, так как мы будем играть? Нет ни занавеса, ни декораций.

– Как же ты так опрометчиво привез нас сюда?

– Суслов… Ему поверил. Теперь ежели уезжать отсюда в Быстринск – с чем мы поедем? У меня денег всего только рубль тридцать копеек, и заложить нечего.