Вот зачем она так делает? Провоцирует и строит из себя недотрогу? А ещё хлопает своими ресницами, заставляя погрузиться в омут этих голубых глаз с головой. Такие яркие, красивые и невинные…
Я же не железный, чёрт возьми, всё это терпеть!
– Девочка, – выдыхаю, надеясь не сорваться. – С огнём играешь.
Девчонка от моих слов приоткрывает губы, которые так и приковывают к себе взгляд. Дыхание учащается, а пальчики на моей футболке чуть поджимаются, сминая белую ткань. Волнуется. Как и я, потому что боюсь, что не сдержусь.
– Не играюсь, – выдавливает она, заставляя напрячься меня ещё больше. Разве это нормально, что я так реагирую на неё? Немыслимо! – Я вообще огня боюсь.
Правильно, бойся, потому что он может обжечь и навредить. А ещё полностью накрыть с головой, сжигая до чёрной корочки.
– Юль, – произношу решительно, сам не понимая, что творю. – Прошу тебя ещё раз. Прекрати так одеваться, если не хочешь, чтобы потом случилось что-то непоправимое.
Сказав эти слова, предупредил её. Я и так долго сдерживался. Каждый долбанный раз. Все эти мимолётные и случайные касания, взгляды, обжимания тоже влияют на меня.
Она молчит несколько долгих секунд, которые держат в напряжении. Не выдерживает и опускает взгляд вниз и будто задерживает дыхание, прежде чем еле слышно сказать:
– А, может, – собирается с мыслями, нервно трогая мою майку. На мгновение замолкает, а потом тихо выдыхает: – Я хочу, чтобы это случилось?
– Смотри, какая красавица, – мама любовно провела ладонью по красному металлу, а я только и могла смотреть на это округлившимися глазами.
– Мам, скажи честно, – начала я, подходя к красной иномарке. – Почку продала? Наркобароном стала? А, может, ты в тайне меня в рабство продала?
Мама нервно засмеялась, будто я попала в самую точку.
– Да что ты такое говоришь, – махнула она рукой, потирая платочком красную поверхность. Дыхнула на неё, и после стёрла невидимое пятно. Да она даже обо мне так не заботилась никогда! – Кредит взяла.
Я выпала от слов мамы, а потом хлопнула себя по лбу.
– Заче-ем? – простонала, опираясь об эту красавицу, которая наверняка стоила дороже волос Нагиева. – Мы за дом-то еле выплачиваем. Куда ещё машина?
У моей родительницы была очень плохая привычка. Вместо того, чтобы медленно, но верно копить средства, она набирала кредиты, за которые потом не могла расплатиться. И так получалось, что вся её маленькая зарплата парикмахерши уходила на кредит за дом. А тут машину ей захотелось!
