В этот день он понял, что такое страх.
Морис Дрюон «Лилия и лев»
Фукс проснулся среди ночи от сумасшедшего стука в дверь. Им овладел страх. Фукс, с трудом преодолевая крупную дрожь во всём теле, подошёл к двери, попытался включить свет в прихожей, но лампочка вспыхнула и погасла.
«Перегорела».
Стук в дверь продолжался.
«Кто там?» – истерически выкрикнул Фукс, пытаясь придать своему голосу суровость, но получилось жалостливо и трусливо.
Стук прекратился.
Фукс выждал несколько минут и, осмелев, приоткрыл дверь на длину предохранительной цепочки.
«Никого».
Фукс сбросил цепочку и выглянул в коридор. Коридорная лампочка пыхнула и погасла, но Фукс успел осмотреться и увидеть, что коридор был пуст.
«Значит и бояться нечего», – попробовал успокоить себя Фукс, но осадок от пережитого страха вцепился в него сухим колючим репьём и долго не давал ему уснуть.
Под утро Фукс уснул зыбким тревожным сном, но вскоре был сброшен с кровати. Ему показалось, что перед этим кровать понесла его вскачь во весь опор, а потом вдруг злобно заржала и взвилась на дыбы.
Упав на пол, Фукс очень больно ударился затылком, в голове зазвенело, перед глазами закружились огненные искры.
– С добрым утром, дурак! – поприветствовал Фукса скрипучий старушечий голос, перешедший в зловещий хохот, подобный уханью филина в ночи, в которого вселился лесной чёрт.
Фукс вскочил на ноги, затравленно огляделся по сторонам.
«Никого. Значит показалось».
– Нет, дурак, тебе это не показалось. Теперь ты будешь мой! – услышал Фукс всё тот же старушечий голос и завыл долго, тоскливо, по-волчьи.
*
С той минуты в доме Фукса началось чёртопредставление, сопровождающееся грубой руганью и оскорблениями невидимой и явно сумасшедшей старухи. Под её ругань и хохот в доме опрокидывалась мебель, падала и разбивалась вдребезги посуда, над головой теряющего рассудок Фукса со свистом пролетали то ножи, то вилки и глубоко, как в сырую глину, втыкались в стены.
Большой кухонный нож завис перед телом Фукса, примеряясь к нанесению удара.
«Куда он пронзит меня? В сердце? В печень? В желудок?»
Фукс чувствовал, что лёгкой смерти ему не будет, что его ожидают долгие предсмертные муки, острые боли и жгучий страх.
