“Здесь нет того, кого не любишь ты сейчас,
Здесь есть лишь те, кого должна ты впредь бояться.
Неоднозначна та любовь к тебе,
Которой ты могла лишь восхищаться.”
Затхлый запах секса в комнате. Время – послеобеденное. Москва тяжело открыла глаза.
– Ещё один день, – прошептала она сухими губами.
Абсолютно голая, она лежит в мятой кровати, только бинт, обмотав локоть, скрывает язвы от наркоты. Голова гудит от выпитого накануне алкоголя, а во рту вяжущий привкус немытого члена.
Собравшись силами, она поднялась с койки и села на край. Вокруг мрачные стены конченного дна, куда она угодила по собственному желанию.
– Ну, девочка, ты об этом мечтала? – спросила себя и заплакала в ладони. Сквозь пальцы увидев под ногами дюжину использованных презервативов, её промежности сжались в профессиональном спазме и вспыхнули жгучим огнём от натёртых членов.
Открыв дверь из комнаты, Москва вышла в общий коридор, по сторонам которого ведёт ещё четыре закрытых двери. Это место до тошноты знакомо, видя его каждый день на протяжении двух лет уже можно закрыть глаза и пройти его вслепую. Ни на грамм, не стесняясь своей наготы, она прошла этот злачный коридор на общую кухню.
– Доброе утро, – раздался грубый с прокуренной хрипотой голос жирного цыгана, который сидит за кухонным столом и курит сигарету, по затхлому дыму понятно, что далеко не первую.
– Да, – мрачно ответила Москва и прошла к холодильнику.
– Знаешь, а я тебя тут жду, – хитро сообщил он с уродливой ухмылкой.
– И зачем же? – достав холодную бутылку пива, она закрыла холодильник и исподлобья посмотрела в ответ.
– Ты же самая моя любимая шлюшка…
– Мне должно быть приятно это слышать? – открыв бутылку рукой, Москва стала залпом пить из горла прохладное пиво.
– Конечно! – усмехнулся цыган. – А если тебе приятно, то и мне должно… – он затушил сигарету, сдавив бычок в пепельнице и расстегнул ширинку. – Давай прелесть, пусть твоему папочке станет хорошо, – цыган вывалил свой вялый член, вместе с волосатыми яйцами и подмигнул, от чего Москву передёрнуло всю, начиная от горла до самых дыр.
Холодное пиво чуть вернуло её к жизни, и она улыбнулась бутылке, это единственное что пока радует этим утром. Зная, что выбора нет, как и достоинства, Москва поставила бутылку на стол и опустилась на колени перед жирным цыганом.
