Сказка в трех лунах
ЛИЦА
(все имена кроме русскоязычных прозвищ читаются с ударением на первый слог):
Арфир – чтец
Бран – верховный лекарь
Адерин – жена верховного лекаря
Двирид – стряпчий, брат Арфира-чтеца
Нерис – жена стряпчего Двирида
Амифон – крестьянин
Майди – дочь крестьянина Амифона
Амлоф – оружейник, отец Арфира и Двирида
Анвин – оружейник, знакомый Нерис
Байфан – кожевник
Бедивир – лучник, старший страж ворот Утеса
Берфиг – глашатай (герольд), отец Адерин
Брохвел – владыка (правитель) Утеса
Вихан – травник (аптекарь)
Гваин – сумасшедший из северной страны
Глин (Южанин) – чтец, служивший на Утесе до Арфира
Дилан – купец, владелец судоходства
Идвал – советник владыки по духовным вопросам
Килох – хранитель порядка, советник владыки
Кай – древний южный захватчик, мореплаватель
Кледвин – старший слуга в доме Нерис и Двирида
Хидрев – прачка в доме Нерис и Двирида, жена старшего слуги Кледвина
Конан – трактирщик
Корин – меняла, ростовщик
Ллуйд – разбойник
Мадок – хозяин Дома Игр
Мирвин – отшельник, лесничий, садовник
Тахвед – слепоглухая старуха
Толма́ч – поводырь и переводчик Тахвед
Младший – сын Толмача
Тень – слепая, служительница при купальне
Эйнин – кузнец
Аиф – сын кузнеца, вор
Айлир – дочь кузнеца
Помощник Мадока
Смотритель – обитатель Серых слобод
Старший всадник
Персонажи сказаний Арфира, стражи, скоморохи, слуги, соглядатаи, разбойники, советники
Будет скоро тот мир погублен,
Погляди на него тайком,
Пока тополь еще не срублен
И не продан еще наш дом.
Этот тополь! Под ним ютятся
Наши детские вечера.
Этот тополь среди акаций
Цвета пепла и серебра.
Марина Цветаева
Двое листьев промелькнули назад вдоль дороги. Я остановился, следя за тем, как эти золоченые беглецы, рано освободившиеся от родного пристанища, отправляются неведомой их собратьям тропой.
Осень пришла по предписаниям календаря. Уже в первых числах холода и дожди обосновались в землях Кимра, вселяя в сердца его жителей грусть по теплу, лучезарная полоска которого увядала по мере затворения дверей летней горницы.1 И тем не менее младое солнечное утро, затолкавшее промозглую темень обратно в ее колдовской сундук, возвращало расположение к наступившему времени года. Лишь буян-ветер не желал сопутствовать песчинкам2 умиротворения, будто недовольствуясь моим внезапным привалом. Я вынул из котомки вторую фибулу
