Многоголосый девичий смех заставил меня вздрогнуть. Выругавшись про себя, я опустила на колени раскрытый учебник.
Да чтоб вас всех! Специально сбежала в сад из дамских покоев, нашла беседку поуединенней, чтобы спокойно позаниматься, – и тут никакого спасу нет! Мало мне, что за неявку на экзамен сразу поставят «неудовлетворительно», значит, придется идти на пересдачу, и отношение будет соответствующим. Так еще и стая… в смысле свора… то есть сонм блистательных дам везде достанет.
Рядом плеснуло, будто кто-то наколдовал водный шар в паре ярдов над землей, и звонкий женский голос добавил:
– Иди остынь, герой-любовник, не для тебя в этом саду розы растут!
Снова смех. Я мимолетно посочувствовала неведомому «герою-любовнику» – эта «роза» явно не для него. Голос я узнала. Герцогиня Абето – главная претендентка на руку императора… Тьфу ты! В смысле, в конце концов император, скорее всего, попросит ее руки, остальные, и я в том числе, тут так, для декорации.
И все же сама идея отбора – дурь редкостная! Это мужчины должны соперничать за внимание дамы, не говоря уж о ее руке и сердце, а не дамы – пихаться локтями ради внимания мужчины, пусть он даже трижды император и дракон. Жаль, что мне пришлось участвовать в этой дури. Мысленно выругавшись, я попыталась снова переключить внимание на учебник.
Не тут-то было. Скрипнули ступени, в беседку ввалился мужчина. Кажется, это и был несостоявшийся «герой-любовник» – мокрые темные волосы прилипли к плечам, мокрые штаны, в руках ком мокрой ткани – наверное, камзол и рубаха. Я снова уткнулась в учебник, щеки обожгло жаром: облепивший нижнюю часть тела шелк вовсе ничего не скрывал, даже то, о чем девица в теории не должна иметь представления. Впрочем, там и без того было на что посмотреть: широкие плечи, узкая талия, четко очерченные мышцы, играющие под кожей при каждом движении.
На лице мужчины изумление боролось с весельем, наконец веселье победило, и он расхохотался – открыто и ничуть не зло, словно выходка герцогини вовсе его не задела, лишь позабавила. Отсмеявшись, он заметил меня.
– О, прошу прощения, милая барышня, я не думал, что тут кто-то есть.
Глубокий баритон словно осязаемо коснулся кожи, заставив мои щеки запылать еще сильнее. Хорошо что вокруг густые заросли и в беседке полумрак. Мне пришлось сглотнуть, чтобы быть уверенной, что голос прозвучит ровно:
