Анна с ведром помоев с трудом открыла тяжелую деревянную дверь трактира, нести долго не пришлось, помои выливались тут же. Вообще-то подавальщице не подобало заниматься помоями, но других девок сегодня на кухне не было – повальная болезнь косила всех вокруг.
В не закрытую за Анной дверь вывалился из гудящего и орущего трактира косматый мужик. От выпитой водки его носило из стороны в сторону, глаза бессмысленно таращились на лоб, и грязная поддевка зацепилась за торчащую возле двери оглоблю.
Анна попыталась было прошмыгнуть мимо, обратно в кабак, но мужик, учующий возле себя какое-то движение, схватил вдруг ее за косу и распознав в ней бабу потащил к стоящему рядом хлеву, с разбросанной возле него соломой.
Анна заорала было, но мужик, хоть и пьян был, почуял, что добыча уходит из-под рук и заткнул ей ладонью рот.
Повалив на сено, он свободной рукой, задрав ей платье, долго пытался развязать пояс на своих штанах.
Наконец, ему это удалось, и он со всего маха воткнул в Анну свое хозяйство.
Анна попыталась биться, вцепилась одной рукой в вонючую от щей и табака бороду мужика, но тут же почувствовала удар крепкого кулака по лбу и затихла в беспамятстве.
Наконец, мужик перестал на ней дергаться и навалившись всей огромной тушей на Анну, захрапел. Тяжел был мужик, свалить его никак не удавалось.
– Эй, мужики, вот он где! – услышала она хриплый мужской голос и чьи-то руки, подняли медвежье вонючее тело с Анки.
– Ах ты, сволочь! – продолжал орать спасительный голос, – проиграл, – иди, выставляй!
Поднятый с нее и поставленный на качающиеся ноги мужик, что-то мычал и опять бессмысленно вращал глазами. Не застёгнутые портки сползли с него, и он долго пытался их подтянуть.
Наконец, не справившись, он грохнулся в грязь, и Анна услышала мат-перемат и звуки ударов.
Били долго и остервенело, но Анна уже не слышала, постаралась как можно быстрее удрать в кухню, чтобы эта орава, устав бить мужика, не занялась ею.
– Где тебя черт носил!? – услышала она голос хозяина. – Тащи самовар на второй стол! Да крендели не забудь!
Анна побежала, не успев оправиться от пережитого.
– Надо бы к бабке Мотьке скорее сбегать! – успела мелькнуть мысль.
Бабка Мотька в таких случаях врачевала: вливала между ног какую-то отраву, пахнущую уксусом и скипидаром. Вроде бы от беременности. Но жгло потом ужасно.