– Ты что, не слышишь меня, сука?!
Рука взметнулась над моей головой, но он сдержался, не переступив запретную черту. Я вижу его искаженное злобой лицо, совершенно безумные чужие глаза. Я испытала укол страха, еще не сильный, но уже готовый превратиться в холодящий животный ужас. Гораздо сильнее этого страха становится ярость, затопившая меня: никто, никто не смеет совершать насилие надо мной! Я вскакиваю с места, чтобы быстро достигнуть выхода из комнаты, потому что нынешняя моя позиция между окном и кроватью делает меня уязвимой. Здесь я зажата как в ловушке, не имея возможности для маневра. Он ориентируется мгновенно, уловив мое намерение, резко хватает за руку и отшвыривает назад.
– Ты что, не поняла? Я же попросил скинуть мне эти фотографии!
– Хорошо, хорошо, – примирительно лепечу я, чтобы усыпить его бдительность и погасить этот внезапный приступ.
Но он уже не слышит меня. Ему не нужны больше ни мое согласие, ни мой отказ. Он идет к тому, к чему хотел прийти. Когда-то ему пришлось унижаться и молить меня вернуться к нему, и вот теперь настал момент, которого он так долго ждал: момент мести за все, открытой демонстрации его истинного отношения ко мне, безумной ненависти нарцисса к своей жертве, от которой он в то же время зависим. И теперь, когда я в полной его власти, он может, наконец, дать волю чувствам и эмоциям, так долго томившимся в котле его извращенного сознания. Момент его триумфа, его торжества, когда он может безнаказанно совершать насилие над своей жертвой настал, и он хочет насладиться им сполна.
С каждым словом он распаляется все больше и больше, словно подогревая себя сам. Лицо покраснело, вены на лбу и шее вспухли. Это уже становится действительно опасно. Я снова предпринимаю попытку проскользнуть мимо него, но он снова отражает ее. На этот раз я с размаху лечу на кровать. Он наваливается надо мной, прижав руки к поверхности мертвой хваткой и зажав ноги между своими коленями. Его лицо так близко нависает надо мной, что я вижу только расплывшиеся черты.
