Небесная черная метка

«Нам книги вырыли могилу»

Э. Верхарн

В вечерних сумерках сыпал крупный жемчужно-белый снег. Взъерошенные снежинки величиной с жухлый березовый лист в пору золотого листопада, суматошно проплясав долгий путь с небесных круч, мягко ложились на стылую твердь. Точно неисчислимые вассалы грянувшей зимы, торопились выбелить цепенеющий окрест: землю, деревья, высотные дома, фонари, дороги – очертания которых растворялись в снежной кутерьме, и желтые пятна окон мерцали как далекие звезды неопознанных миров.

Два уличных фонаря на автобусной остановке были окутаны оранжевым облаком искусственного света, казалось бы, безмятежно разлившегося и уходящего вдаль бесконечной гирляндой желто-белых шаров. На этот крохотный оранжевый островок света вдруг вынырнул длинный грязный автобус с озабоченно рыкающим мотором и встал, как вкопанный. Открылись двери, и из темного нутра битком набитого салона выскочил юноша. Он был одет в черную дубленку до колен, над поднятым воротником которой возвышалась черная норковая шапка. А из-под шапки выглядывало тонкое усталое лицо присмиревшего от каких-то нелегких и тягостных мыслей совсем еще молоденького паренька.

И в тоже время любопытство и надежда, с чем ждут чудес в новогоднюю ночь, временами оживляли грустные глаза. В один из таких моментов, когда между плечами и спинами юноша узрел в заиндевелом окне обшарпанного салона что-то, разительно отличающееся от сутолоки хмурых пассажиров, и в мгновение решил нарочно выйти из автобуса за несколько остановок до своей. Выйти, чтобы поглядеть на роскошный снегопад в фиолетовой мгле, побыть наедине в самой гуще снега и найти окончание пытавшим его мыслям.

Тогда, еще в автобусе, взглянув на странное смешение как будто бы хаотичного движения тончайших кристаллов воды, вбирающих краски уходящего сумрачного дня, юноша подумал, что не иначе как в этот снегопад произойдет нечто значительное, и что никак нельзя упускать эти мгновения. Надо вдоволь нагуляться в торжественном падании снега так, чтобы почувствовать себя, скажем, одиноким деревом, которому выпала злая доля выдержать натиск нашествия снежной армады – не согнуться и не сломаться, в корнях сохраняя жизнь. Сравняться с самим снегом и постигнуть его мертвящее великолепие. Стать безымянной частицей творившегося природного действия.