Дерьмовому дню дерьмовое завершение. Что может быть банальней?
Накинув на голову капюшон, я выбралась из аэротакси и, пропустив пешеходов, метнулась к тройке полицейских флаеров, скопившихся у входа в ночлежку. Дождь хлестал так, что вода, казалось, вот-вот скроет верхушки небоскребов, а от смеси запахов соли слезились глаза и горели ноздри. Словно туда кислоты впрыснули. И куда только смотрит служба погоды? Высморкавшись в платок, я едва не поскользнулась на мокром покрытии подвесного перехода и громко выругалась. Перила, конечно, помогли не свалиться в шумевший далеко внизу океан, но на душе от этого легче не стало. Как не исчезло и желание высморкать собственные внутренности.
– Мама права, – пробормотала я и постаралась запахнуть куртку плотнее. – Гребаный дождь. Гребаная вода. Гребаное все! Надо валить из этого аквариума.
– Чтец Маранс?
Я могла бы не вздрагивать, будто девственница на свидании, но кого это волнует? Обернулась, а по ходу дела запустила руку за пазуху, чтобы выудить удостоверение.
– Она самая. – Несмотря на воду, стекающую по черной деке ручьями, голографическая звезда мерцала и переливалась, будто и впрямь была из драгоценного металла.
Молодой постовой в водоотталкивающем комбинезоне с эполетами скрючился над идентификатором, педантично рассматривая голографическую копию моей физиономии, словно не совсем понимал, как вот это унылое, промокшее насквозь и дрожащее нечто в капюшоне может оказаться лицензированным специалистом на побегушках у полиции.
Само собой, подобное внимание добавило раздражения в и без того до краев наполненную чашу терпения.
– Насмотрелся? Проходить можно?
Сопляк не ответил. Лишь выпрямился и, изобразив на своей холеной мордашке еще более кислую мину, качнул головой в сторону зазывно подсвеченной неоном двери:
– Шеф уже внутри. Минус пятьдесят пятый этаж.
– А комната?
– Сами увидите. Там… Ну, в общем, поймете.
Похоже, обычной «мокрухой» тут не обошлось.
Вдруг стало невыносимо жарко. Рука потянулась к вороту куртки и чуть приоткрыла горло. Признаюсь, полегчало мало, но холодный морской воздух остудил раскрасневшуюся кожу.
– Еще одно?
Сопляк и тут промолчал, но зато одарил таким взглядом, будто виной всему была я сама. И в этот раз, и в пяти предыдущих. Хренов блюститель. Я отвернулась и протопала к входу.
